— Прямо как про нас, — прошептала она, глядя в одну точку.
Потом так же сомнамбулически слезла с койки, вытащила из сундука горжетку, обмотала вокруг шеи и заявила — не попросилась, а вот именно что проинформировала:
— К нему пойду. Ему щас тяжелее. Орал как резаный — раз, в нос тебе дал — два, Егорку не нашёл — три. Согласен?
Я кивнул. И она ушла. Приводить в чувство того, кому сейчас тяжелей.
Как же повезло ему с этой девочкой!
Нет: как же планете-то всей с нею повезло, а?..
9. Любопытство и другие смертные грехи
Настоящего романа без любовного треугольника быть не может, это каждому ясно. Это начал понемногу понимать и я. Но Томка, в глаз ей капли, опередила меня на все полтора корпуса. Забив на угрюмого Антоху, она поставила на Лёньку, и вы, наверное, догадываетесь уже, как тут всё сразу же и развернуло.
Уставшая от обломов взрослого недотроги деваха обрушила весь стратегический запас накопленной нежности на попавшего под горячую руку ребёнка. Реагировать на её сюсюканья и обжимоны адекватно мальчишка по понятным причинам ещё не умел. Но — вода камень точит, чего уж о податливой детской психике говорить! — пару дней, а прямее сказать, ночей спустя этот недомерок оценил всю прелесть Томкиного предпочтения и проникся. И теперь всё нетерпимее дожидался, чтоб стемнело и можно было на боковую. Или — чего уж миндальничать-то? — непосредственно под бочок к новоявленной мамочке.
Чем и где именно она там Лёньке намазала, Антону оставалось только догадываться. А с догадками у лишенца обстояло не хуже нашего с вами.
Догадываться оставалось и мне…
У нас тут, правда, ничего треугольного не происходило. То есть происходило, конечно, но треугольное совсем иного свойства. У нас тут натуральная кровь за кровь была. И не было никакой уверенности, что не дойдёт до очередного зуба за зуб, а то ещё и с оком за око.
Не выгляди всё так драматично, я непременно уподобил бы эту вторую Первую мировую суете вокруг незабвенного частокола из «Острова сокровищ»: то, значит, я в часовне от милующихся детей укрывался, теперь вот — Тимка. Как бы от нас… А бедная Лёлька, что ваш доктор Ливси, мотается туда и обратно с белым флагом, пытаясь вразумить двух ослов и погасить этот односторонний — всё-таки односторонний, друзья мои, пожар ненависти.
Но вопреки всякой логике оскорблённым и униженным выглядел не остававшийся один, а тот, у кого посредница гостевала. В точном соответствии с ею же и провозглашённым законом: ему сейчас тяжелей…
