Для литературы — это беда, это проказа, это хуже чумы и холеры. И не надо никаких новых "литерных" вагонов с коньяками, ибо туда заскочат и займут все места самые ушлые.
И писатели невольно устраиваются по скопке, по спайке, сбиваются в свою семью, якобы чтобы не войти в общее единомыслие — бешеный враг "свободы". Так размышляет либеральная стая, сама себе цензура, переграда всякому вольному духу, ибо либерал по устройству своему — первый враг воли (он не знает её истинной цены), но друг права для себя, узаконенной свободы для себя как человека мира; он словно бы уже родился юристом, пройдохой, ибо в каждой статье закона сыщет прорешку себе, прогрызёт норку и удобно устроится в ней. Вопя со всех площадей о свободе слова, он — первый враг этой свободы, ведь не будет простору творить всякие козни ближнему и на этом устраивать свой гешефт; стоя торчком посреди бурного течения, он даже из этого неудобного положения всегда готов сыскать выгоды, но вдруг, не найдя её, промахнувшись, начинает вопить на весь белый свет: "Держи вора!", скоро отыскивая виноватого, но не видя вины на себе.
Либеральные журналы ("Новый мир", "Дружба народов", "Знамя" и т.д.) варятся на своей кухне, в ней спёртый воздух — но свой; застарелая грязь — но своя; вязкие, как вата, пустые разговоры — но в междусобойчике; там ткётся паутина серости и тоски, в которой сдохнет даже ретивая осенняя муха. А им — привычно: не надо прятать в себе дурное, таиться, притворяться, лгать...
Полностью — в газете «День литературы», 2011, №2
17 февраля в 18.30
в Малом зале Центральном доме литераторов
(Москва, Б.Никитская ул., 53)
состоится
ЮБИЛЕЙНЫЙ ТВОРЧЕСКИЙ ВЕЧЕР ВЛАДИМИРА БОНДАРЕНКО.
Презентация новой книги «Русский вызов».
Вход свободный.
Сергей Шаргунов — Упрямый
Однажды писатель Александр Ткаченко, ныне покойный директор Пен-центра, рассказывал мне про своё юношеское приятельство с Владимиром Бондаренко. Потом их развели идейные пристрастия.
— Вдруг пошел он куда-то не туда. Я ему: "Ты что, Володя?". А он: "Так надо". — "Что?" — "Так надо, так надо"…
Эта история понравилась мне некоей забавной таинственностью, а еще тем, что образ Бондаренко представлен неожиданно точно. Он, и правда, упрям. Гнёт свою линию. В каждом тексте его, в каждой книге — упрямое вколачивание: "Так надо, так надо". Он рубит литературу на большие куски. Рубит уверенно, иногда на автомате, привычно, даже вслепую, но обязательно широко, захватывая все направления и периоды.
