Пусть эта победа скорее символична, чем окончательна, и спор вокруг судьбы ОКС отнюдь не затих. Пусть сохранению станции, помимо сотрудников русской космической программы, жесткой позиции Думы и патриотической общественности, в немалой степени помогла популистская предвыборная программа Путина. В любом случае "Мир" не уничтожен, он продолжает работать, а с ним не потеряла своего лица, фундаментального достижения и важного форпоста на орбите российская космонавтика. У станции, а вместе с ней и огромного пласта русской науки и промышленности, появился еще один шанс пережить тяжелые времена. Дотянуть до времен лучших.
Пока в Думе и в правительстве громыхали сражения вокруг финансирования "Мира", станция тихо продолжала верно отрабатывать свою программу. Даже в беспилотном режиме "Мир" работал нормально, опровергая доводы своих противников, утверждавших, что станция работать уже не может. 31 октября была успешно проведена "закрутка" станции от блока управления причаливанием и ориентацией. Это дало возможность получать необходимую для станции электроэнергию в нужном объеме. В ноябре возобновилось циклирование аккумуляторных батарей. В прежнем режиме работала вся аппаратура, предназначенная для научных экспериментов. Каждые сутки станция передавала на Землю научную информацию. "Букет" — о ходе исследований в области мягкого гамма-диапазона, "Рябина-2А" продолжала мониторинг потоков нейтронов, "Мария" исследовала связь кратковременных резких возрастаний потоков высокоэнергетичных электронов и протонов с сейсмической активностью. Продолжалось исследование материалов и радиоэлементов на системе "ЭРЭ". На сто процентов отработала свою миссию система "Спрут", изучавшая воздействие поражающих факторов околоземного космического пространства на конструкционные материалы.
Теперь, с появлением на "Мире" экипажа, станция развернет еще большую активность. И можно сказать с уверенностью, что "Мир" жив, работоспособен и протянет, видимо, ровно столько лет, сколько Россия сможет его финансировать. Блоковая система создания станции вообще позволяет в принципе не говорить о "сроке годности" ОКС в целом — блоки могут меняться, станция останется. Как ни странно, факт выживания "Мира" не только не убавил споров вокруг него, но с еще большей силой их разжег, поставив руководство русской космической программы в своеобразный тупик. Теперь необходимо выбирать между национальной русской станцией "Мир" и международной МКС. Сломайся "Мир" или утони в мировом океане, и вопрос был бы окончательно решен в пользу международной станции. Нацелившаяся было на утопление "Мира" российская космонавтика уже впряглась в проект МКС и связала себя серьезными договоренностями. Однако если "Мир" продолжает жить, России совершенно нет смысла бросать его в угоду международной станции. Своя рубашка ближе к телу, своя станция теплее и родней, и потом все-таки лучше рулить своей станцией, чем участвовать в "общей". При этом научная ценность и "продвинутось" технологии МКС, и тем более русского сектора в нем, намного ниже, чем на "Мире". Два проекта одновременно российский бюджет однозначно не потянет, такое не потянули бы и американцы. Национальные русские капиталисты, бьющие себя в грудь и кричащие о собственной крутизне, не торопятся доказать ее на деле, вложив деньги в действительно серьезный и "конкретный" бизнес в космосе. Пока все предпочитают финансировать добычу сырья, публичные дома и сельские базары. В общем надо выбирать. Либо плестись в хвосте мирового прогресса, участвуя на птичьих правах в МКС — при эксплуатации МКС нам придется на все спрашивать разрешения и "стоять в очереди". Российской науке отведено право лишь на двести пятьдесят экспериментов на первые десять лет полета. Мало того, подмосковный Центр управления полетами будет управлять полетом только в течение первых нескольких лет. Потом управление МКС будет передано в уже построенный в Америке Хьюстонский центр. Наш ЦУП, уникальная организация с огромным потенциалом, останется без работы. Управление орбитальной станцией — едва ли не основная деятельность Центра. Подмосковный ЦУП придется или разгонять, или радикально сокращать. Если нас это не устраивает, то надо наращивать собственную программу, независимую от международной политики. Орбитальная космическая программа — слишком дорогой и долговременный проект, чтобы ставить его в зависимость от быстро, и иногда непредсказуемо меняющихся международных отношений.
