Религиозная революция — это неизбежная война со злом, причем война бескомпромиссная, беспощадная. Способен ли на такой подвиг русский народ? И каковы будут контуры этой будущей религиозной революции — будут ли на ее штандартах, хоругвях сиять православные кресты и другие христианские символы? Ответ на этот вопрос зависит от того, насколько нынешняя православная церковь готова выйти из состояния полуокаменелости — перестать быть обычным социальным институтом, удобным инструментом в руках власть предержащих, местом для комфортабельного отправления "духовных нужд" обывателей. Православная церковь, если хочет стать во главе новой России, должна вернуться к своим первоистокам, снова стать церковью, готовой проповедовать и воевать.Церковью Сергия Радонежского и Пересвета.
Интересная информация:
производим столы для ресторана
7
на ресурсе interier-massiv.ru.
Андрей Фефелов ВЗЫСКАНИЕ РАЯ
ЕСТЬ В НАШЕЙ ИСТОРИИ
какая-то мистическая предопределенность, несоизмеримая с масштабом человеческого разума.
Знание о том, что мы есть, не ведет к чувству, свойственному нарождающимся на кромке человеческой истории юных, заряженных энергией поиска самих себя, культур. Не ведет и к нахрапистому самоутверждению, свойственному устоявшейся западной душе, каждый бешеный рывок которой означает лишь попытку отодвинуть скорый и неизбежный финиш европейской истории.
Русский, как правило, видит в России некую константу. Большинство наших соотечественников уверено, что Россия была всегда и будет всегда, что бы ни случилось.
Это ощущение в народе столь сильно, что порой способно парализовать его силы, необходимые для борьбы за отстаивание своих интересов и территорий.
Вероятно, подобному взгляду способствуют необъятные размеры русского государства, что создает некий психологический "запас прочности" для русских. Да и сама история наша, полная крутейших падений и взлетов, позволяет думать, что на Руси возможно все, что "еще не такое бывало". Не исключено, что понятие Родины в народном сознании ассоциируется вовсе не с определенными территориями, границами, общественным строем, и даже не с какими-либо историческими событиями и персоналиями — русские под Родиной понимают прежде всего образ нашей природы, родимый русский ландшафт, который действительно в некотором смысле вечен, неизменен и самодостаточен...
