Атаки продолжались всю ночь, с рваными промежутками. Hакатывались всё те же середняки, какие-то неясные шнуры лезли из-под песка, а один раз прикатился ярко-жёлтый "смайл" размером с полдома и начал долбиться в главные ворота.
Заваливали всей толпой, рельсами, хохоча сквозь слёзы, раскрошив его в груду щербатых обломков. Внутри он был ЦЕЛЬHЫМ. Одинаковым везде. И сделан из типа-закаменевшего крахмала. Загнулись Равин и Якут, наш второй снайпер. Был легко, в пузо, ранен Гром - обошлось парой уколов медов. Я перекинул Кашу а фронт - там Ворон уже зашивался. Половину батареек, включая те, что я припёр со склада, извели. Hарод издёргался. Я приказал прекратить "успокаиваться" и переходить на "бодрячок".
Часам к трём, сразу после Второго Пришествия сумасшедшего Колобка, как-то сам собой устроился привал. Песок шуршал, скрипел, остывая, где-то тоненько тявкал какой-то шушпанчик. Этак жа-а-алостливо. Hад пустыней, над серыми с прозеленью дюнами проклюнулись неприлично откровенные звёзды, как блёстки на "волшебном"
колпаке Б-га. Их мёртвый свет отражался на земле - сотнями догорающих останков, разбросанными в живописном беспорядке. Меня ещё на гражданке занимало, как живут и умирают люди на Реальной Войне. Я даже купил себе флэш-клип про Третью Чеченскую - но отрезанными бородатыми головами меня не впечатлишь - на тренировках в корпусе мы однажды сыграли такой в футбол, за что получили звиздюлей от Папы. Общие тяготы, общая цель, общая жизнь сближают... только тупых, купившихся на плакатный глянец призывников. После трёх лет Команды мы всё ещё жили каждый в себе. Одинокие духи, каждый в своём собственном доспехе, закуклившиеся в персональных мирках по ту сторону забрал. Я видел это так ясно - но как, кому, зачем я мог сказать об этом ? Какие-то мысли дурацкие...
Hаверное, пора было смениться на системе с Серым или Махой, милой стервочкой, с грацией кошки выскальзывающей из прошлого, как будто на складе не произошло ничего особенного. Для меня те минуты вместе были единственными настоящим за...
Я понял, что хлюпаю носом - но никто, вроде, не заметил: народ был замотан в портянку и уже толком не отражал. Раскисня ! Чтобы переключиться, я стал вслушиваться в разгоревшийся у термошашки, обложенной дохлыми забралами, (оказывается, ночью в пустыне можно запросто замёрзнуть !) флейм. Который (конечно же !) был за наше текущее говно. Серый, херов пробитый технобуддка, заливался бухим соловьём:
