- Проблем две, - ответил ливийский лидер. - Первая - при всем моем уважении к ЦРУ тут произошла ошибка: наше ядерное оружие еще не готово. Мои инженеры обещают закончить работы через полгода, но я знаю по опыту - им верить нельзя. Вторая - и более важная: сионистские снаряды с атомными боеголовками в случае чего накроют Триполи в считанные минуты. А обычные бомбардировщики прибудут сюда через час или около того. Американцы, естественно, ничего не заметят - как в 1981 году, когда сионисты уничтожили иракские оборонительные сооружения. Я на такой риск не пойду.
Гость нетерпеливо постучал своей золотой ручкой об угол стола.
- Сейчас у нас есть надежный способ доставить атомную бомбу в центр Иерусалима. Потом этой возможности не будет. Вероятно, бомбу и не понадобится взрывать - ни одно правительство не допустит этого в своей столице.
- Да, но с другой стороны, о сионистах говорят, будто они способны взорвать любую бомбу. Не забывайте - я ведь человек военный, меня учили взвешивать всякий риск.
- Возможность доставить бомбу стопроцентная, просчета быть не может.
- Но вы археолог, вы мыслите огромными периодами времени, историческими категориями - вы погружены в прошлое, мой друг, в то время как мое основное занятие - современная борьба. Оба мы знаем, что Израиль за последние три тысячелетия менял хозяев шесть или семь раз, и Аллах все равно вернет его тем, кому он по праву принадлежит. К сожалению, приходится признать - не скоро, возможно, через несколько десятилетий. Но не более того. Делайте в Иерусалиме все, что хотите. На это я вас благословляю, и да не оставит нас Аллах. Но не могу позволить вам подвергнуть опасности мою страну - ее попросту уничтожат. Может, столетие спустя она и возродится, однако это слабое утешение.
Гость молчал, лицо его оставалось бесстрастным, он все еще вертел в пальцах авторучку. Где-то поблизости муэдзин звал верующих к молитве.
- Вы собираетесь молиться?
- Аллах меня простит. - Каддафи позволил себе легкую улыбку. - Давайте продолжим беседу. Аллах и вас наверняка простит.
- Я человек верующий, но не слишком набожный.
- Обычно людьми вроде вас движет именно вера.
- Вы говорили о чувстве истории. Вот оно движет мною. Смотрю вокруг и вижу восемьсот миллионов палестинцев. А сионистов - их же всего миллионов двенадцать, да и те рассеяны по всему миру. Оглядываюсь в прошлое - вижу два тысячелетия борьбы и страданий моего народа. Смотрю, наконец, на Иерусалим и что же вижу? Город, который испытал нашествия вавилонян, ассирийцев, римлян, персов, турок, крестоносцев. Народ мой через все это прошел и оставался верным Иерусалиму, как и сейчас. Сионистская оккупация - да она же ничего не значит. Кончится, как и все, что были до нее...
