- Слышать не желаю! Я три года в Треблинке провел!
- Так это когда было-то!
- Ну и что? Вавилонская башня когда рухнула, две тысячи лет назад? И что, об этом уже перестали говорить?
Он бормотал проклятия, поминая Белосток и Ригу. "Полицейский, а туда же - пытается меня учить!" Заканчивались эти тирады неизменным призывом строго соблюдать заветы предков...
- ...Тебе так каждый плох, - не унималась жена.
- Чтобы принять решение, смелость нужна. А Мемуне - где он ее возьмет? Ха! Тут требуется политическое чутье. И способность любить кого-то, кроме самого себя. И чувство истории, чувство судьбы, если хочешь. Да он и слыхом не слыхал о таких вещах.
- А этот ваш комитет?
- Ты что, видела когда-нибудь комитет, который может проявить смелость, не говоря уж о любви?
- Ну посоветовался бы с кем-нибудь...
- Даже с тобой советоваться не собираюсь.
- Скажи на милость, какой гордый! Смотри, плохо кончишь.
Жена снова уткнулась в книгу, зная наперед, что его не переубедишь. Да и что, собственно, она знает о его работе, чтобы с ним спорить? Так, какие-то обрывочные сведения. Может, он рассказывает даже больше, чем позволено по инструкции, но всего-то не говорит... Перед тем как выключить свет, она положила руку на плечо мужа:
- Пожалел бы ты себя. Подели свои заботы.
Но он уже спал.
Когда Ева позвонила на следующее утро, Бен Тов, говорил с ней с некоторым даже раздражением, будто она, Ева, в чем-то провинилась.
- Инструкции нашему приятелю такие, - распорядился он. - Действовать строго в соответствии с теми приказами, которые он получает от своих. Ясно?
- Очень даже ясно. Но...
- Никаких "но", Ева. Ты меня хорошо поняла?
- Конечно.
- При встрече передашь то, что я сказал, а после этого вы оба - ты и Мойше из игры выходите.
Наступило молчание. Потом Бен Тов сказал в трубку:
- Ты, конечно, догадываешься, что авиакомпанию я предупрежу сам.
- Догадываюсь.
- Ну и слава Богу. Передай это нашему приятелю заодно с инструкцией.
Повесив трубку, он вышел из дома на улице Абарбанел и не спеша направился в управление. Со стороны - ни дать ни взять мелкий клерк, у которого, вот, извольте радоваться, оказалось свободное время, а заполнить его нечем. Шагает себе по тротуару, опустив голову, руки за спиной - будто сердится на кого-то.
Когда он с ежедневным отчетом явился в аккуратно прибранный кабинет Мемуне, тот первым делом спросил:
- Как там этот парень из "Шатилы"?
- Ничего, - ответил Бен Тов.
