В тот раз Расмия отказалась повиноваться. Сейчас она уже не помнила, почему и было ли это трудно. Наставник не казался ей привлекательным, инстинкт подсказывал, что он опасен, что он смутит ей душу. Что-то она ответила вроде того, что должна подумать, и он будто забыл об этом разговоре. А через несколько месяцев повторил свой вопрос и выслушал, что Расмия не мыслит себе близких отношений с человеком, годным по возрасту ей в отцы. Он проявил удивительное терпение и больше не заговаривал об этом. Но когда они перебрались в Дамаск и поселились в одном доме, он однажды ночью просто пришел в ее комнату, и Расмия уступила. С тех пор она послушно, хотя и без особой охоты делила с ним ложе.
Ханиф так и не узнал, что заставило ее уступить, его мало заботили ее чувства. Эта область вообще не интересовала профессора, сосредоточенного на своей идее. Молоденькая любовница не проявляла пылкости, зато и не предъявляла в постели требований и не обнаруживала никаких прихотей, была доступна всякий раз, когда он ее желал. Ханиф раз навсегда решил, что его подруга бестемпераментна - это, кстати, вполне соответствовало ее молчаливому, необщительному нраву. Сексуальную пассивность он относил на счет пассивности эмоциональной, и не приходила мысль, что все дело в нем, что ему не удалось пробудить в ней женщину и что другой сумел бы это сделать. Подобные сомнения были чужды ему, и по правде сказать, Ханифу было вполне безразлично, хорошо ли с ним его избраннице. Он изредка приходил в ее спальню или звал ее к себе, и они предавались любви, в которой не было никакой любви: он - отвлеченно, как бы ради пользы для здоровья, она равнодушно, без всяких там волнений.
Ханиф явился в ее комнату после полуночи, разбудил, но сел на самый край постели, не пытаясь ее обнять. Расмия спала нагишом и теперь сидела, прислонясь спиной к подушкам. Грива черных волос, рассыпавшись, скрыла плечи и крепкие маленькие груди, только один коричневый сосок выглянул сквозь блестящие пряди.
- Я устала. Вы что, хотите...
- Поговорить с тобой.
- А утром нельзя? Так спать хочется.
- Проснись как следует и слушай. У меня, ты знаешь, есть сомнения насчет Эссата.
- Вы уже говорили...
- Вот почему я посылаю с ним тебя.
- Я поняла.
- Он блестящий лидер, прекрасно работает с людьми. Мне не хотелось бы ошибиться.
Расмия пожала плечами:
- Но нельзя же рисковать безопасностью всей группы.
- Знаю, нельзя, - брюзгливо возразил Ханиф. - Что ты мне толкуешь очевидные истины. Я хочу, чтобы ты как следует поняла свое задание. Будешь следить за ним во время поездки. Но так, чтобы он ни в коем случае не догадался.
