- Нет, это не провокация.
- А может, американцы задали нам загадку?
- Не они - это точно.
- Ну ладно... - Бен Тов снова помедлил, видимо, обдумывая следующий вопрос, но вместо этого сказал "шалом" и повесил трубку.
Совещание комитета обороны в Иерусалиме было ничуть не приятнее для его участников чем то, что состоялось накануне в Елисейском дворце в Париже. Мемуне, услышав от Бен Това новость, погрузился в долгие и тягостные размышления относительно того, следует ли предавать ее гласности. С одной стороны - сколько беспокойства, сколько он услышит злобных и яростных выпадов в свой адрес - и все, возможно, зря, поскольку еще не установлено, что именно "Шатила" учинила весь этот переполох. Французы и сами могут найти вора - лучше, пожалуй, не высовываться пока с этой новостью. С другой стороны - что, если и впрямь "Шатила" раздобыла ядерное оружие? Французы проворонили, и атомная бомба того и глади окажется в Иерусалиме? Тут уж не сошлешься, что счел новость незначительной - дескать, всего-навсего пустые хлопоты, ложная тревога, о которой комитету обороны лучше не докладывать... Мемуне отлично знал политиков, которые сразу начнут кричать, что если бы им вовремя сказали, то они бы сумели принять меры и все бы обошлось отличнейшим образом. Так что, пожалуй, лучше уж чуточку забежать вперед, чем отстать. Лучше отделаться легким испугом и начальственной выволочкой в случае, если тревога действительно ложная, чем расхлебывать жуткую кашу, которая заварится, если дело обернется плохо. Все утро он прикидывал так и эдак, кляня свою несчастную судьбу и тот факт, что заседание комитета назначено именно на сегодня. Единственное, что он сумел придумать, чтобы хоть отчасти отвести от себя удар, - это пригласить на совещание Бен Това. Гнев начальства падет не на него одного - это справедливо.
А уж гнев разразился по высшей фишке. Началось с министра обороны, который давно точил зуб на разведку и решил свести старые счеты прямо тут же, на совещании:
- "Моссад" допустил непростительную ошибку, - заявил он, как только услышал о происшедшем.
- Так ведь похищение произошло на французской территории. Как мы могли его предотвратить, господин министр? - Мемуне старался, чтобы его возражение прозвучало как можно мягче, но помимо его воли в голосе проступило раздражение.
- С каких это пор, - обрушился на него министр, - считается, будто Израиль следует защищать только на его собственной земле?
