- Рейс из Маханаима в долину Бекаа назначен через полчаса. Сирийскую границу они пересекут на высоте тридцать пять тысяч, так что сирийские радары могут отдыхать - проследить такой полет невозможно.
- А перехватчиков сирийцы не пошлют?
- Это случается. Только как взлетят, так и сядут - не приспособлены их перехватчики к ночному бою. Опасаться следует зениток.
- Мне пора в Иерусалим, - сказал Бен Тов. - Спасибо за помощь, позвоните, как только что-нибудь узнаете.
- Обязательно.
- Ну привет, добрых известий вам и мне.
Эссат пошарил за приборной доской и обнаружил карандаш и моток провода, отмотал примерно метр, отрезал и зачистил конец. Вытянул из провода тоненькую жилку и намотал на карандаш. Потом карандаш вытащил, а получившуюся спиральку прикрепил одним концом к катоду батареи, а другим дотронулся до анода - проволока мгновенно раскалилась. Получилось - он воспользуется этим нехитрым приспособлением, когда наступит ночь.
Было уже совсем темно - он с трудом различал стрелки на часах - около половины десятого. Ждать осталось часа два, пока надо все приготовить.
Неуверенно двигаясь в потемках, он обшарил машину в поисках всего, что может гореть: несколько клочков бумаги, две дорожные карты, кусок брезента, обивка с сидений, рваный коврик, - все это Эссат сложил горкой в нескольких шагах, там же поставил канистру с бензином - плеснешь и зажигай. Сколько, интересно, продержится такой костер?
Бумаги он порвал на мелкие части и сунул в карман - им отводилась важная роль: он подожжет их от батареи и должен донести до места, где сложено топливо, - это надо сделать очень быстро, пока огонек не погас.
Закончив приготовления, беглец сел на песок, прислонясь спиной к переднему колесу. Силы его были на исходе. Записку с описанием содержимого сейфа - тех вещей, что припомнились, - он еще раньше спрятал в левый ботинок.
Хамсин отвоевал свое, пустыня казалась мертвой: ни звука, ни движения. Такая полная тишина всегда действует угнетающе, а тут еще приходилось напряженно, до боли вслушиваться - и ничего, как за глухой стеной. Взошел на небо тонкий ущербный лунный серп, пролил слабый призрачный свет - из тьмы выступил силуэт пикапа. Путнику легче не стало. Вся кожа саднила, горло пересохло, губы растрескались - но больше всего мучила жажда. Его томила тоска, тошнота подступала к горлу, и он не мог унять дрожь, сотрясавшую все тело, не мог собраться с мыслями, смутные видения носились перед глазами, звенели в ушах обрывки невнятных речей - но откуда-то сквозь все это проступал приказ: слушай, слушай, не спи, слушай...
