- Что-нибудь случилось? - спросил Александр, как только брат появился на пороге. - Ты ведь обычно сюда не приходишь и правильно делаешь - зачем рисковать?
- Меня вчера вызвал заместитель начальника - какой-то слух уже пополз, велено усилить контроль.
- Что им известно?
- По-моему, немного. Я должен передать всем работникам охраны, будто бы нашим оружием интересуются итальянские террористы. И поэтому следует быть начеку, хотя тревогу объявлять пока рано. От меня потребовали перечень частей, где есть ядерное оружие.
- И ты составил такой перечень?
- Составил - но Мейрарг в него не включил.
- Слава Богу!
Они пили пиво в гостиной. Мебель в комнате была дорогая, но безвкусная, стены украшали охотничьи трофеи да сувениры разных мужских клубов Александр Жалю был холост.
- Как ты сейчас оцениваешь наши возможности? - спросил он.
- Не вижу причин останавливать сделку...
- Ведь ты рискуешь...
- Без этого нельзя. На худой конец, если уж станет действительно жарко, успею скрыться. Имея в банке миллион, можно до конца своих дней жить себе потихоньку где-нибудь у моря...
- Если не просадишь этот миллион в карты, - сухо заметил Александр.
- С этим покончено.
- В прошлый раз, когда ты засыпался в своем синдикате и мне пришлось тебя выручать, ты говорил точно так же.
- Нет, теперь начну новую жизнь. Если у человека есть деньги, он может платить по счетам, не прибегая к игре.
- Карточные долги - вот какие у тебя были счета!
- Ты что, воспитывать меня собрался?
- Ладно, хватит об этом. Как собираешься действовать дальше?
- Завтра еду на юг: Нарбонн, Мариньян, Обань, Тулон и Мейрарг. Во время поездки обо всем договорюсь.
- А я как узнаю, что у тебя там получилось?
- Узнаешь на той неделе, я скоро вернусь.
- Сколько придется заплатить, как ты думаешь?
- Триста тысяч франков - самое малое. А то и полмиллиона.
- Ты уверен, что Мейрарг - самое удобное место?
- Абсолютно уверен. Зачем ты спрашиваешь - все равно проверить меня не сможешь, надо нам друг другу доверять...
- Это правда, выбора у меня нет.
Рене Жалю допил свое пиво, аккуратно вытер губы. Подавляя привычную неприязнь к брату, он заставил себя улыбнуться ему на прощанье, вышел, тщательно прикрыв за собой дверь, и осторожно огляделся на улице, прежде чем направиться на авеню Виктор Гюго, к метро. В присутствии Александра он всегда чувствовал какую-то несвободу - может быть, потому, что никак не мог примириться с мыслью, что кому-то, пусть даже родному брату, известно о нем, Рене Жалю, нечто такое, чего знать не следует.
