В Киев все четверо влетели, словно буря, коней привязывать и не подумали, и богатырское зверье, чуя настрой хозяев, принялось нагонять страху на гридней, вращая кровавыми глазами и выковыривая копытами камни из мостовой. Подойдя ко княжьим палатам, Илья уже занес было ногу, но, опомнившись, осторожно постучал. С косяка посыпалась пыль.
— Ну, входи, входи, — послышался недовольный голос. — Опять, что ли, какая буча на Рубеже?
Внутри пискнуло, хлопнула дверь. Илья, ухмыльнувшись, распахнул створки. Владимир сидел за столом в расстегнутом кафтане, на столе валялись грамоты, книги, чертеж Рубежа и женская нижняя рубаха.
— Здравствуй, князь Владимир Стольнокиевский.
Войдя в горницу, Илья, Добрыня и Дюк перекрестились на красный угол по писаному, а Самсон, прячась за спины старших, низко поклонился.
— От государевых дел тебя, вижу, оторвали, — сокрушенно покачал головой Илья.
— Ну ладно, не скоморошествуй, — поморщился князь.
— Жениться бы тебе, княже, наследников, что ли, заводить уже, — учтиво съехидничал Добрыня.
— Тебя не спросил, — огрызнулся князь. — Говорите, зачем пожаловали? По чьей воле Рубеж бросили?
— На Рубеже сейчас Алеша смотрит, — спокойно сказал Илья. — А мы к тебе, княже, по делу. Давай, Самсон.
Самсон робко выступил вперед.
— Ну, дожили, — в сердцах бросил Владимир. — Жидов на заставу берут.
Самсон покраснел.
— Он не жид, — разглядывая потолок, прогудел Илья. — Он иудей. Мы его так кличем.
— А не один хрен? — удивился Владимир.
— Для нас нет, — опустил глаза встреч Владимиру Муромец. — Он нам брат меньшой и русский богатырь. Хоть и с пейсами.
— Ну, тебе виднее, — согласился Владимир. — Так что у тебя ко мне за дело, РУССКИЙ богатырь Самсон?
Самсон торопливо свалил на стол охапку бирок.
— По твоему, княже, указу, тому пять лет, положено отпускать на Заставу на год тысячу пудов муки, да триста пудов зерна пшеничного, да триста пудов зерна ржаного...
— Вы что, белены объелись?! — рявкнул князь так, что Дюк и Самсон подпрыгнули и даже Добрыня попятился.
— А ты, княже, дослушай, сделай милость, — набычился Илья.
С полминуты князь и богатырь мерили друг друга взглядами, да так, что Дюк и Самсон жались к стенам, а Добрыня собрал в кулак всю смелость, чтобы не спрятаться за брата.
— Ну, ладно, продолжай, — сдался князь.
— А в этом году, — заторопился Самсон, — пришло на заставу двести пудов муки, да сто пудов ржаного зерна, а пшеницы совсем не было, а гречиха мышами траченная, а соли — один пуд, а меду не было, а полотно подмокшее да тленное, а кожи на сапоги не было, а наконечников на стрелы — пуд вместо пяти, а ясеня на древки не было, осину прислали, а вместо ста щитов расписных — десять некрашеных, и не дубовых со стальной оковкой, а липовых, кожей обтянутых, да и та трескается, а...
