На улице, как и в прошлую ночь, царило столпотворение. Люди, просачиваясь сквозь стены собственных жилищ, отправлялись в другую реальность о существовании которой в светлое время суток даже и не подозревали. Все они молча, размеренно двигались, словно бы заведенные автоматы. Тамара жадно смотрела по сторонам надеясь увидеть хоть в чьих-нибудь глазах искры разума. Неужели не встретится тот, кто захочет помочь, дать совет? Это будет печально. В книге сказано – обитатели есть, они очень добры и приятны. Только как их найти? Вот вопрос! Может просто пока побродить вокруг дома? Осмотреться и успокоиться?
Заснеженные деревья под окнами слегка шевелились от ветра, с них щедро сыпался вниз белый колючий порошок. Он не задерживаясь пролетал сквозь подставленные ладони, создавая иллюзию нереальности происходящего. За забором отделяющим улицу Мелдру от деревообрабатывающего комбината слышался привычный гул моторов, по накатанному асфальту, тяжело проседая, время от времени проносились нагруженные спиленными деревьями грузовики.
Зазевавшись, Тамара случайно налетела на живущую в соседнем подъезде женщину. Одетая в розовые панталоны с оборочками, дама была неправдоподобно худа, словно ее долгое время целенаправленно морили голодом. Сквозь оголенные плечи просвечивали синие жилки, желтоватые мешки под глазами придавали ее облику озабоченный вид. Говорили, что она очень серьезно больна и в последнее время находится при смерти. Однако в данный момент «умирающая» совершенно не походила на человека дни которого сочтены. Столкнувшись с Тамарой, она на мгновение замерла, как будто сосредоточенно размышляя о чем-то. Ее невидящие глаза смотрели прямо перед собой, пальцы рук непроизвольно шевелились. Она топталась на месте, напоминая слепого, которого неожиданно бросили на произвол судьбы посреди оживленной магистрали.
– Извиняюсь, – непроизвольно вырвалось у Тамары.
Соседка, вздрогнув всем телом, продолжила путь. Вот значит что происходит с больными в астрале! Это радует. Полная приятных и необременительных мыслей, Тамара не сразу заметила двигавшуюся по противоположной стороне тротуара мамашу Клявиню. Станно, но дама казалась сегодня намного помолодевшей. Ее обычно отдуловатое лицо с бессмысленным выражением выглядело как будто бы благородней, в нем больше не проступало тупого покорства судьбе. Седые усы, жесткими кольцами выпирающие над верхней губой, исчезли. Плечи расправились! Ну а где же сыночек, ведь он с малых лет никуда не выходит без маменьки? Тридцатилетний «малыш» повсюду преданно следует за ней. Вот и он! Идет себе в одиночестве и никаких следов слабоумия на лице. Получается, что он только в физическом теле недоразвит?
