– Нет, не может быть!
Меня словно со всего размаху стукнули в живот Господин Танака морщился, губы его двигались словно скользкие, увертливые угри. Он явно был весьма недоволен тем, что вынужден находиться на ветру под дождем, когда мог бы спокойно спать в своей постели.
– Они говорят, что тетя в коме, – продолжила Наоко.
Машина «скорой помощи» начала отъезжать, включились сирены.
– Они обнаружили ее случайно…
У меня перехватило горло.
– Вы едете туда? – спросил я Наоко.
Она кивнула.
– Прямо сейчас.
– Хорошо, – сказал я. – Подождите минутку. я – только переоденусь.
Госпожу Танаку поместили в отдельную палату в отделении травм головы. Они позволили нам взглянуть на нее только издали. Это было ужасно! На лице старушки лежала кислородная маска, тело опутывали трубки. Под воздействием жестокой силы тяжести, изможденная, землистого оттенка кожа госпожи Танака обвисла. Пришел доктор и сказал нам с Наоко, что состояние пациентки стабильно, и у госпожи Танаки есть хороший шанс выкарабкаться.
Несмотря на хорошие новости, Наоко бурно разрыдалась. Я похлопал Наоко по плечу, но затем и сам вынужден был удалиться в туалет, чтобы сполоснуть лицо холодной водой. Затем направился к телефону-автомату, вставил монетку и набрал наш домашний номер. Трубку взяли после первого же гудка.
– Да? – услышал я голос Марико.
Несмотря на два часа ночи, голос совсем не казался заспанным.
– Марико, – начал я, – эту ночь я проведу в больнице. Я хочу, чтобы вы знали, что можете остаться в моем доме. Но сначала вы должны рассказать мне обо всем, в том числе и о том, почему вы лгали мне.
Я ждал. На том конце трубки молчали. Затем я услышал глубокий вздох, и Марико заплакала.
