В тот вечер я летел домой, как на крыльях. Я сидел за кухонным столом и ел то, что мать оставила мне на ужин, совершенно не чувствуя вкуса пищи. Затем переместился в кровать, где принялся мечтательно переворачивать страницы книги о законе Фарадея. Через несколько минут дверь спальни отворилась, и вошел отец. Суровое выражение его лица тут же унесло мой блаженный настрой. Отец подошел к столу и направил настольную лампу прямо мне в лицо.
– Ватанабе, – его спокойствие показалось мне зловещим, – звонили с твоих курсов. Они сказали, что ты не посещаешь занятия уже две недели.
Я испуганно заморгал, пытаясь прогнать яркие пятна от лампы накаливания, отпечатавшиеся на сетчатке.
– А теперь, Ватанабе, ты скажешь мне имя той мерзкой шлюхи, с которой встречаешься.
Я повесил голову, съежившись под его неумолимым взглядом.
Затем покорно прошептал ее имя.
На следующее утро я влетел в школьные ворота, бледный и возбужденный после бессонной ночи. Мне отчаянно хотелось поговорить с Эйей, рассказать ей о гневе отца. В перерыве я уловил в коридоре звяканье ее пластины.
– Эйя-чен, – позван я, – Эйя-чен.
Она обернулась, прижимая к груди красную папку. Я подбежал к ней и положил руку ей на плечо.
– Почему тебя не было на математике? – спросил я.
Она смерила меня пристальным взглядом сверху вниз. Ее не поддающуюся описанию красоту не портили даже следы от плевков на волосах. Как мне хотелось отвести ее в сторонку и любовно стереть слюну.
– Почему меня не было на математике? – повторила она вопрос. – Потому что я была в кабинете директора, где пыталась отвергнуть обвинение в сексуальных домогательствах, выдвинутое твоим отцом от твоего имени. Так что убери руку с моего плеча. Жаль, что ты понял меня так превратно.
В глазах ее блеснул гнев. Эйя повернулась на каблуках и пошла прочь.
Я долго переживал. Теперь-то я знаю, что для меня все сложилось к лучшему. И все-таки иногда мне хочется нырнуть в океан гиперпространства и взглянуть на Эйю Иноу. После первого года в колледже Эйя вместе с новой пластиной для выпрямления позвоночника улетела в Америку, получив стипендию по ботанике в Стэндфордском университете. Хотя Эйе никогда не проникнуть в четвертое измерение, я знаю, что у нее все сложилось хорошо. В Америке она даже завела дружка, американца по имени Чип Фонтейн. Поначалу я ревновал Эйю, затем, после того как, оторвавшись от трех измерений, я воспарил к звездным высотам, ревность исчезла сама собой.
