– Я оставила покупки в кафе!
Я заледенел, ища глазами движущиеся объекты, за которыми можно спрятаться.
– Жди! – скомандовала она Мэри. – Я сейчас вернусь!
Сердце почти остановилось, я буквально влип в стенку бака.
Мэри смотрела, как Катя пробирается к выходу, тряся головой от досады на собственную забывчивость. Мэри улыбнулась маленькому мальчику с большим леденцом, тронутая серьезностью, с которой малыш нес свой трофей.
– Ватанабе!
Бетонный пол и обклеенные афишами стены куда-то исчезли. Бездна раскрылась передо мной, а посередине стояла Мэри. С лукавой улыбкой она двинулась ко мне.
– Привет, Ватанабе! Что ты здесь делаешь?
Я защищаю тебя, я оберегаю тебя и веду к освобождению…
– Что-то случилось?
Ее улыбка погасла.
Я надвинул козырек бейсболки, чтобы скрыться от яростного белого пламени унижения. Я хотел ответить, что ничего не случилось, пусть прибережет сочувствие для остального человечества, но слова не желали выговариваться.
Дверной звонок прозвенел в пятнадцать минут одиннадцатого. Госпожа Танака, больше некому, подумал я. После того как старушка застукала меня на рассвете после прогулки по бамбуковым зарослям, я попал под пристальное наблюдение. Вечером она приносила мне мясо и овощное рагу, словно рациональное питание могло как-то смягчить ненормальность моего поведения. Я говорил ей, что вполне способен сам о себе позаботиться, но она только смеялась: мол, питаясь рисом, словно дамочка, помешанная на диетах, я никогда не наращу мяса на костях.
Я открыл дверь, ожидая увидеть соседку с дымящимся блюдом в громадных красных рукавицах. Однако у порога стоял мужчина моих лет довольно необычной наружности. Поеденный молью вельветовый пиджак давил под мышками, а лысина сияла в лучах солнца, словно перед выходом из дома он долго втирал в макушку глицериновую мазь. (Хотя кто бы говорил – моя лысина сияет не меньше!) Гигантские усы незнакомца я поначалу принял за приклеенные.
– Чем могу помочь? – поинтересовался я.
Незнакомец выглядел таким жалким и потрепанным, что я заподозрил в нем мойщика окон или кого-нибудь в этом роде.
– Господин Сато? – спросил он. – Мы разговаривали по телефону вечером в четверг. Ониси, руководитель музыкального отделения школы Цуита. Я пришел забрать виолончель, которую вы так щедро дарите нашей школе. От имени преподавателей и студентов школы Цуита я выражаю вам благодарность господин Сато.
Господин Ониси просиял и дважды быстро склонился в поклоне.
