Мой дедушка был романтиком и довольно быстро промотал немалое свое наследство. С юных лет он пустился в разного рода спекуляции, не испытав в них ни малейшего счастья. Может быть, ему не следовало изменять привычкам всегда тщательно выбритого прадеда и заводить себе круглую шкиперскую бородку… Как бы там ни было, нужно было зарабатывать деньги, и, став чиновником, он избрал для этого самый простой способ.
Во времена моего прадеда Митава была еще полностью немецким городом. «Благословенная» Курляндия, населенная латышами, в начале тринадцатого века была завоевана орденом немецких рыцарей-меченосцев и в том же веке отошла к Тевтонскому ордену. В шестнадцатом веке она даже стала настоящим герцогством, владевшим к тому же каким-то сказочным островом у берегов Южной Америки (остров Тобаго). Но всему этому не суждено было удержаться; великие русские царицы восемнадцатого столетия все пристальнее приглядывались к местным плодородным землям, поставлявшим мужчин изрядных мужских достоинств, которые они умели ценить. Так что грубовато-галантный восемнадцатый век Просвещения не успел еще завершиться, как наша муха уже билась в русской паучьей сети.
При всем том три балтийские провинции — Курляндия, Литва и Эстония — и под русским владычеством оставались сугубо немецкими, хотя коренное население их состояло на юге в основном из латышей, а на севере — из эстонцев.
Митава, Рига и Тарту сыграли важную роль в истории немецкой литературы и немецкой философии — в такой степени, какую теперь даже трудно себе представить. Балтийское дворянство и просвещенное бюргерство немало поспособствовали расцвету немецкой книготорговли. Если взглянуть на подписные листы тогдашних бестселлеров, то можно с удивлением убедиться, что в Митаве спрос на них был выше, чем, например, в Веймаре. Так, переведенную Иоганном Генрихом Фоссом «Одиссею» Гомера (Гамбург, 1781) пожелали иметь двадцать жителей Митавы и одиннадцать — Риги, это еще не считая многих прибалтов, которые жили в городах Германии. А «Жизнь и мнения Тристрама Шенди» Стерна (Гамбург, 1772, издатель Боде, три тома) и вовсе отправилась в Прибалтику по 135 адресам. Подписной лист сего очаровательного сочинения сохранил, кстати, одну курьезную деталь: великие немецкие писатели того времени Гердер, Клопшток и Виланд указаны лишь пофамильно, без имени и адресов, зато под литерой «Г» встречаем некоего, в то время еще совершенно неизвестного «господина доктора Гёте И. В. из Франкфурта».
