Максимилиан Александрович Волошин. Михаил Алексеевич Кузмин. Портрет работы К. А. Сомова. 1909 г.
С. Н. Булгаков, В. Ф. Эрн, Н. А. Бердяев. 1910-е гг.
Журнал «Золотое руно». Обложка работы Е. Лансере. 1908 г.
К. Д. Бальмонт, С. А. Поляков, Модест Дурново. 1900-е гг.
Знак издательства С. А. Полякова Валерий Яковлевич Брюсов. «Скорпион».1904 г.
Гостиница «Метрополь» в Москве, где помещались издательство «Скорпион» и редакция журнала «Весы». 1900-е гг.
Его императорское высочество великий князь Константин Константинович, августейший президент Академии наук. 1914 г.
Великий князь Константин Константинович в роли Иосифа Аримафейского, члена синедриона. 1914 г.
Мраморный дворец. Фасад со стороны Марсова поля. Санкт-Петербург. Современное фото.
Вера Федоровна Комиссаржевская в роли «Снегурочка» А. Н. Островского. 1900-е гг.1917 г.
Портрет работы А. Я. Головина. Всеволод Эмильевич Мейерхольд,
Варшава. Дворец в Лазенках. 1970 г.
Елизавета Ивановна Дмитриева (Черубина де Габриак). 1906 г.
Николай Степанович Гумилев.1909 г.
Обложка журнала «Аполлон». 1909 г.
Сергей Константинович Маковский. 1900-е гг.
Афиша «Бродячей собаки». Вечер поэтов 18 ноября 1913 года.
Вечер в «Бродячей собаке». 1913 г.
После того как «Балаганчик» был напечатан в «Факеле» Чулкова и вызвал столько шума и крика, Блок увлекся театром и написал еще две лирических пьесы. «Балаганчик» готовила к постановке Вера Комиссаржевская, возглавлявшая ведущий театр новых сил. В помощниках у нее был Всеволод Мейерхольд.
Все это сблизило Блока с театральными кругами Петербурга. И, среди прочего, привело к тесной дружбе с актрисой Натальей Николаевной Волоховой. Любовь Дмитриевна, посмеиваясь, заметила по этому поводу: Волохова очень красива и для поэтов очень опасна.
Выяснилось, что Волохова провела несколько недель в их квартире — и спала на той самой кушетке, что и я! То было замечательное время, и Саша (Блок!) написал много новых стихов. Да, да, ей, Наталье Николаевне посвященных. Прекрасных стихов.
Некоторые из этих новых произведений он мне прочитал. То был снежный вихрь из любовных признаний, с ритмом, местами просто захлебывающимся от чувств. В то же время то были не спонтанно вырвавшиеся стихи по случаю, о, нет, многие из них обладали небывалым совершенством формы и образной новизной. Иногда они были, быть может, чуть странными по интонации. Иногда — слишком личными. Но неизменно — волнующими.
Что же тут произошло? Любовь Дмитриевна была спокойна и неколебима. Как бы ничего и не случилось — хотя ведь явно что-то случилось.
