В синеву вознесся белый храм
И века горит слепящим блеском
В зное солнца нежащем и резком,
Благосклонный праведным дарам –
И с мирами спорит вечный храм.
Ниспадают на фронтоны.
Бурей славы трепеща,
Ярко-темные фестоны
Винограда и плюща.
И колонне этой белой
Не прильнул ли сын времен –
Плющ, взлелеянный Кибелой, –
И с мольбою оробелой
Той колонне смежно-белой
Что он шепчет – опален?
Да, он шепчет. Только те ли,
Для нее ль его слова? –
И узорной капители
Он касается едва.
«О, зачем я не колонна!
Нежной доли я ищу.
В блеске солнца непреклонна,
В лунной дреме благосклонна,
Нежно-белая колонна,
Стройный дар царю – плющу!»
И колонна, залитая
Морем блеска и тепла,
Неподвижно как бы тая,
От мечты изнемогла.
«Для чего я не всевластный
Царь веков – зеленый плющ,
Жарче солнца – сладострастный,
В лунном холоде – прекрасный;
Я, раба – не царь всевластный
С вещим шумом темных кущ».
Ниспадают на фронтоны,
В блеске солнца трепеща,
Ярко-темные фестоны
Винограда и плюща.
И сияет белый мрамор;
Окрыленная душа
Зрит на храме надпись: “Amor”;
Вечный Amor, светлый Amor!
Недвижим, безмолвен мрамор,
Плющ качается, шурша.
И века взнесенный белый храм
В синеве горит слепящим блеском.
В зное солнца, нежащем и резком,
Благосклонен искренним дарам –
И мирами правит вечный храм.
