— Вы, Коля, не сердитесь на меня — заговорила Галя.
— Я не сержусь. Какое мне дело до вас?
— Нет, вы сердитесь. Впрочем, мне все равно. Я сама не понимаю. Глупости… Расскажите мне про свои любовные приключения в Вадевице.
— V меня никаких не было.
— Серьезно?
— Галя, я вас не спрашиваю про вашу интимную жизнь.
— У меня, Коля, и нет интимной жизни. Еще полгода тому назад я возилась с мужчинами. Теперь некогда, да и не охота. Днем работаешь, ночью работаешь. Какие тут могут быть мужчины! Я рада, когда у меня есть несколько часов свободного времени, чтобы выспаться… Да, жизнь чекистов, пожалуй, самая тяжелая. У вас есть папироска?
Я открыл пачку румынских сигарет. Галя взяла одну и закурила.
— Вот и хорошо. Больше мне ничего и не нужно… Былого не вернешь, а от будущего не убежишь, Коля. Так я и живу.
В столовой все места были заняты и нам пришлось обождать немного, пока не освободилась пара стульев.
Я сел рядом с Галей. Передо мной на стене надпись «Добьем фашистского зверя в его же собственной берлоге».
Галя ела мало. Знакомые офицеры здоровались с нею, но она делала вид, что не замечает их.
— Пойдем, что-ли?
— Посидите еще немного, отдохните.
— Отдохнем у меня в комнате.
Я последовал за Галей. По дороге она не произнесла ни единого слова и только у себя в комнате заговорила.
— Вот мы и пришли. Садитесь.
Я посмотрел на засохшую кровь на полу, потом на Галю, потом опять на кровь.
— Вы, Галя, пережили какую то страшную трагедию?
— Это что за интимности?
— Нет, это не интимности. Вы…
— Суворов! Приведи поляка.
Галя тщательно избегала разговора о прошлом. Я твердо решил, что она пропала безвозвратно, а потому не стоит с ней дальше и разговаривать об этом. У Гали — чекистская карьера до самой последней минуты, когда она или сойдет с ума, или будет расстреляна, как преступница, совершившая сотни убийств.
Суворов привел поляка.
Началось продолжение кровавого кошмара, прерванного ужином.
В четыре часа утра дежурные вынесли умирающего поляка, а Галя, не раздеваясь, свалилась на свою койку и закрыла глаза.
Я с трудом доплелся к себе на квартиру и, тоже не раздеваясь, лег и быстро уснул.
12 апреля.
Вчера капитан Потапов долго разговаривал со мною на разные политические темы.
Он согласен с тем, что жизнь в западно-европейских государствах и в Америке лучше, чем в Советском Союзе.
— Тем не менее, будущее принадлежит нам. Экономический процесс неуклонно идет к социализму и коммунизму.
Капитан уверен в этом. — ничуть. Меня интересуют не экономические процессы, а те «специалисты» по вопросам русских эмигрантских организаций, о которых я только слышал, но о которых у меня до сих пор нет никаких конкретных сведений.
