Правда, сохранились драгоценности мамы, которые она, сама того не сознавая, крепко держала даже после обрушившегося на нее удара.
Она держала их при себе с того момента, как они выехали из Кадиса, поскольку леди Бресли сказала ей, будто иногда вещи крадут прямо из багажного отсека кареты, причем с такой ловкостью, что пассажиры ничего не могут заметить.
Клодия тогда решила, что потеря бесценных для ее мамы вещиц была бы для нее невыносима.
И теперь это было все, чем она владела, если не считать их маленького дома.
Слава Богу, она последовала примеру леди Бресли и держала шкатулку при себе.
Но то, что Эмили внезапно обернулась воровкой, казалось ей немыслимым.
А может, этот самый Хопкинс, о котором леди Бресли отзывалась с такой восторженной похвалой, взял и скрылся, забрав с собой все самое ценное!
Она раздумывала, не послать ли ей за полицией.
Как будто прочитав ее мысли, гид сказал:
— Испанская полиция не проявит ни малейшего интереса, поскольку мы с вами иностранцы.
Будет лучше, мисс Ковентри, если вы возвратитесь в Англию как можно скорее.
В его голосе слышалось недовольство.
Клодия инстинктивно почувствовала — у него нет абсолютно никакого желания заботиться о ней.
Теперь, когда он лишился своей богатой клиентки, этого человека интересовали только собственные проблемы.
Она вернулась в свою комнату и стала отрешенно рассматривать дорогие наряды, приобретенные для нее крестной.
Она поняла, что довольно нелепо и неуместно столь изысканно одеваться, не имея ни цента в кармане.
И тогда, испытывая душевный трепет, Клодия открыла шкатулку с мамиными украшениями.
По сравнению с драгоценностями леди Бресли ее содержимое представляло весьма жалкое зрелище.
Там лежала алмазная брошка, но алмазы в ней выглядели крошечными.
Жемчуг в любимых маминых сережках нельзя было считать ни совершенным, ни тем более ценным.
Прелестным казалось ожерелье из кораллов, но кораллы стоили весьма недорого.
Там же лежал браслет с множеством амулетов и брелоков, подаренный маме Уолтером Уилтоном.
Безусловно, браслет был очарователен, и Клодия любила его с детских лет.
Она ощущала почти такую же радость, как ее мама, всякий раз, когда к нему добавлялся новый брелок.
Но сейчас Клодия знала, что ювелир предложит ей совсем небольшие деньги за этот браслет, а расставание с ним разорвет ей сердце.
За кольца могли бы дать значительно больше.
На одном сверкало три бриллианта, и Клодия почему-то считала его маминым обручальным кольцом.
