Видео кончилось. Бесчетнов тихонько перевел дух – все же хоть и имелась у него привычка к таким картинкам, а было тяжело.
– Не могли вы его там пристрелить при попытке к бегству? – спросил он.
Гранкин печально на него посмотрел.
– Не могли, Юра, не могли… – ответил он.
– Что говорит, зачем он это сделал? – спросил Бесчетнов. – Или опять: «хотел пожить как человек»?
– Ну да. Все про это и говорит. Прямо Раскольников… – усмехнулся Гранкин.
– Э, нет! – решительно ответил Бесчетнов. – Раскольников – тот хоть терзался.
– Ну так и этот, видишь, плачет.
– Это так, рефлексы…
– Ну в общем ты прав… – подумав, кивнул Гранкин. – Он уже освоился. Наглеет. Ему даже нравится это все. Вот у него адвокат! Для него как началось кино с убийства Петрушкиных, так и продолжается. Каждый день новая серия…
– Вот ты мне скажи, Аркадьич, у тебя самого-то в голове помещается, что это существо будет жить? – пытливо уставился на него Бесчетнов.
Гранкин начал смотреть в окно своими грустными глазами. Бесчетнов заметил вдруг, что они у Гранкина слезятся – то ли плачет следователь, то ли глаза болят.
– Обо всем думать, Юра, голова лопнет… – ответил, наконец, Гранкин.
– А, ты поэтому решил не заморачиваться, и Федотова, из чьего ружья Кулик стрелял, Дрынова и Крошкина, с которыми он петрушкинские вещи пропивал, вообще в оборот не берешь? – вкрадчиво проговорил Бесчетнов, переводя наконец, разговор на то, за чем приехал.
Гранкин печально посмотрел на него.
– Чего ты от меня хочешь? – спросил он. – Чтобы я полдеревни пересажал?
– Да если надо, так и полдеревни. Они же, суки, все всё знали и молчали.
– Юра, не нагнетай…
– А я не нагнетаю. Кулику дадут десять лет, а потом за хорошее поведение скостят. А он умеет себя хорошо вести – знаешь, какие он правильные сочинения писал в школе! Там такие слова! И вот он выйдет, будет по деревне гоголем ходить. Посмотрит на него молодое поколение и будет ему урок. И через пять лет будет у тебя не один Кулик, у тебя будет целая деревня Куликов… А потом – целая страна!
– Не у меня… – ответил Гранкин.
– Ну хорошо, не у тебя… – согласился Бесчетнов. – У нас. Но если у нас – то и у тебя.
– И чего ты хочешь? – спросил Гранкин.
– Всех под суд! Всех! – жестко сказал Бесчетнов. – У Федотова был вкладыш для ружья под трехлинейный патрон – это разве законно? Дрынов и Крошкин знали, что дружок их убийца, и даже не вякнули – а это в чистом виде статья об укрывательстве преступления. Они пили, ели, катались на петрушкинской машине. Эдак им еще на чьей-нибудь покататься захочется!
