Редактор, вытирая под очками глаза, сказал первое слово.
– Алексею Петрушкину хотелось жить в своей стране, работать, растить детей. Ему не хотелось верить, что дешевый автомобиль стал предметом риска в стране, которая наладила массовое производство люмпенов. Тех самых, которым нечего терять. А нам есть, что и кого терять! Нынче мы потеряли прекрасного товарища, а замечательная семья Петрушкиных потеряла сына, невестку и внуков! Вечная им память и царство небесное!
Пили так, словно хотели захлебнуться. Но водка в этот день действовала плохо. Бесчетнов видел Петрушкиных, мужа и жену, они сидели, держась за руки и, казалось Бесчетнову, не слыша ничего или слыша что-то свое.
Наташа, сидевшая рядом с Бесчетновым, тоже заметила это.
– Им бы уйти… – шепнула она Бесчетнову на ухо. – Как они это выдержат…
– Да кто знает, где им сейчас легче. Вот представь, каково им сейчас дома… – вполголоса ответил Бесчетнов. – Там-то вообще на стенку полезешь…
В конце, после разных речей, встал Николай Петрушкин.
– Спасибо всем. Спасибо нашим друзьям, спасибо Алешиным друзьям… – заговорил он. – Я увидел, как много людей любили нашего сына и его семью. Людей! Настоящих! Теперь у нас осталась только память о наших детях… – он начал кусать губы. Бесчетнов почуял, как слезами наполняются глаза. – Страшный удар нанес нам человек, названный именем нашего детского кумира… но я не хочу его смерти… он продукт нашего с вами общества. Включите телевизор! Ему сначала показали там красивую жизнь – рублевку-лайф и прочее, а в других фильмах и механизм действия – как всего этого достичь. И счастливая успешная семья стала для него олицетворением той жизни, которой у него, сына алкоголички, не было никогда. И вместе со спусковым крючком шестнадцатилетнее чудовище привело в действие механизм первобытного закона: хочешь – отними. Закона, по которому ценность четырех жизней приравнивается к старенькой иномарке. У Сергея Довлатова есть слова об этом (Петрушкин надел очки и вытащил из кармана листок) «… Меня смешит любая категорическая нравственная установка: человек добр, человек подл. Человек способен на все – дурное и хорошее. Мне грустно, что это так. Поэтому дай нам Бог стойкости и мужества. А еще лучше – обстоятельств времени и места, располагающих к добру…» вот так. Человек способен на все. Надо только располагать его к добру…
Этого Бесчетнов уже выдержать не мог – выбрался из-за стола покурить. В коридоре столовой собрались не только мужики и не только те, кто курил, – многие вышли передохнуть, перевести дух.
