Петрушкин вспомнил, как писал эти письма на больших желтых тополиных листьях, и подумал, что вот не знал он тогда своего счастья, не знал.
– Нынче же Данилка закончил первый класс… – медленно заговорил он. – Хорошо закончил, только с одной четверкой. Но и то расстроился. И говорит: «во втором классе у меня такого уже не будет»…
Тут голос у старика сорвался, он опустил голову и беззвучно зарыдал. Бесчетнов отвернулся и уставился на черную воду реки, не видя ее сквозь слезы.
«Не будет… не будет… – подумал Бесчетнов. – ничего уже не будет»…
Тут в кустах хрустнуло. Петрушкин посветил на звук фонариком – в луче света стоял старик в белом брезентовом плаще.
– Вечер добрый… – сказал дед.
– Здравствуйте… – сказал ему Бесчетнов, а Петрушкин только кивнул.
Дед подошел.
– Я извиняюсь, а вы, говорили мне, отец того мужчины-то, что нашли здесь? – спросил дед, глядя на Петрушкина странными рыбьими глазами.
– Верно вам говорили… – ответил Петрушкин.
– Сочувствую вам… – сказал старик. – Такое горе… не дай Бог… А детишки – внучата ваши?
– Внучата, да… – ответил Петрушкин, делая усилие, чтобы не заплакать.
– А еще-то детишки у вас есть? – спросил дед.
«Ишь, любопытный… – подумал Бесчетнов. – Будут потом год сплетничать по селу, кости Петрушкину перемывать».
– Нету больше… – ответил Петрушкин. – Один был у нас сын. Такой был сын – душа радовалась, сынище!
– А что следователи говорят – нашли убивца-то? – полюбопытствовал дед, уставясь на Бесчетнова.
– Говорят – ищут… – устало ответил Бесчетнов.
– Ну да… ну да… – проговорил дед, как-то вдруг уйдя в себя.
– А ты что, дед, знаешь чего? – вдруг насторожился Бесчетнов.
– Да откуда же мне знать? – пожал плечами дед. – Наше дело стариковское – с огорода на печку, с печки – на огород…
– Так, может, подскажешь чего? – спросил Бесчетнов, решивший, что неспроста объявился этот дед.
– Не, ничего не подскажу… – решительно сказал дед.
«А чего же пришел? – подумал Бесчетнов. – Или думал, мы тут поминаем, ждал, что нальем?»..
– Давай отойдем, дед… – сказал Бесчетнов, и они отошли от берега так, чтобы Петрушкину не было слышно, о чем они говорят.
– Вот скажи мне, возможно ли, чтобы двое детей – один семи, другой трех с половиной лет – забежали куда-нибудь в лес и сейчас там плутали? – спросил Бесчетнов.
– Плутать – дело нехитрое… – ответил дед. – А по ночам сейчас тепло еще – не замерзнут. Но… – помялся он. – Лес тут жидкий – вышли бы они уже давно. Если бы живые были…
