Пока усталый вождь снимал напряжение, над его головой собралась новая гроза: баварское правосудие решило наказать Гитлера за «нарушение общественного порядка» 1 мая. Министр внутренних дел Баварии уже потирал руки, предвкушая, как он подпишет указ о высылке надоевшего ему смутьяна. Однако быстро пришедший в себя Гитлер и на этот раз сумел переиграть его. «Так как меня, — написал он в своем заявлении, — на протяжении ряда недель самым невероятным образом поносят в парламенте и прессе, причем соображения должного уважения к отечеству лишают меня возможности публично защищаться, я благодарен судьбе, позволившей мне теперь выступить с этой защитой в зале суда и, следовательно, не считаться с упомянутыми соображениями».
Прокурор все понял как надо и написал министру юстиции Францу Гюртнеру докладную записку, в которой предупредил его, «что руководители боевых союзов не остановятся перед такого рода защитой, которая произведет крайне опасное антигосударственное впечатление. Гитлер дошел даже до угрозы опубликовать свое заявление в печати».
Гюртнеру не очень хотелось, чтобы Гитлер поведал всему миру о противоречиях, которые раздирали кабинет министров. Помимо всего прочего он был ярым националистом и считал нацистов «плотью от плоти нашей». Несмотря на поражения Гитлера, он продолжал верить, что будущее за ним, и судить его можно будет только после того, как он потерпит полное поражение. Гюртнер не ошибся и в награду за все сделанное для фюрера получил пост рейхсминистра юстиции, на котором пробыл до 1941 года. Не желая причинять Гитлеру беспокойства, Гюртнер предложил прокурору «отложить обвинение до более спокойного времени».
Что же касается министра внутренних дел Швейера, то ему с подачи все того же министра юстиции весьма туманно доложили, что дело Гитлера еще недостаточно «созрело». Забегая вперед, заметим, что окончательно оно так никогда и не «созреет».
— Вебер — парень крутой! — усмехнулся он. — И не надо ругать его! Он наш старый и верный товарищ и много сделал для партии.
Все же одно светлое пятно в мае 1923 года у Гитлера было — знакомство с сыном обожаемого им Вагнера и, что еще важнее, с его женой.
Вечер в доме Вагнеров, куда его привела Хелена Бехштейн, пролетел незаметно. Гитлер был очарован невесткой знаменитого композитора и, судя по дальнейшему развитию событий, тоже понравился ей.
— Очень приятная женщина, — промурлыкал он на следующее утро, когда Эссер спросил его, как прошел вечер. — Очень приятная!
