Конечно, это была скорее реакция обиженного фронтовика, и ничего особенного или удивительного в тылу не происходило. Так было всегда и везде. Война продолжалась четыре года, объединивший поначалу немцев патриотизм в ходе ее заметно поубавился, и на поверхность всплыла пена. Сыграло свою роль и то, что для многих тысяч немцев соприкосновение с ужасами войны означало крушение прежних идеалов, в то время как сам Гитлер продолжал оставаться сверхпатриотом.
Не выдержав тягостной тыловой обстановки и толком не долечившись, он, к изумлению всего госпиталя, попросил отправить его на фронт. «Отныне, — заявил он высокому начальству, — моим домом является родной полк». Впрочем, была и еще одна причина его желания как можно скорее оказаться на фронте: Гитлер свято верил в победу Германии и очень боялся, что эта самая победа будет одержана без него. Его просьбу удовлетворили, и в марте 1917 года повеселевший Гитлер вернулся во Фландрию. И попал, что называется, с корабля на бал. Только кровавый. Вместе со своим полком он принял участие в ужасающем сражении за Аррас и в третьей битве под Ипре. Полк понес огромные потери, и в августе всех, кому посчастливилось выйти живым из этой мясорубки, отправили на отдых в Эльзас.
* * *
Тем временем обстановка в самой Германии накалялась с каждым днем. Революция в России и ее выход из войны усилили антивоенные и революционные настроения, и в январе 1918 года всеобщая политическая стачка охватила все индустриальные центры страны. Ее участники требовали заключения мира с Россией, амнистии политическим заключенным, немедленной отмены военной диктатуры и улучшения снабжения продовольствием. И внимательно следивший за всем происходившем в Германии из своего госпиталя Гитлер лишний раз убедился в наличии внутренних врагов и назвал забастовки рабочих ударом в спину Германии.
Подобная награда в германской армии того времени была крайне редкой для ефрейтора, и Гитлер с гордостью носил выстраданный им Железный крест до конца своих дней.
Наступление развивалось успешно, временные успехи кружили солдатам голову, и никто не сомневался в окончательной победе. Но… силы германской армии были на исходе. 8 августа 1918 года британцы прорвали немецкий фронт под Амьеном, и Людендорф назвал эту дату «черным днем германской армии». Как и многие солдаты, Гитлер посчитал прорыв под Амьеном мелкой неудачей, после которой германская армия снова примется крушить врага. Но это были иллюзии, и уже в сентябре союзники начали наступление по всему фронту. Никакой паники в немецких войсках не было, они отступали в полном порядке, взрывая за собой мосты и дороги.
