Подобные панегирики не оставили равнодушным «орудие божественной воли», Гитлер приблизил к себе «сохранившего гордое достоинство перед престолом», и 26 октября 1926 года Геббельс стал гауляйтером Берлина. Он приобрел власть над «господами с севера», которой намеревался распорядиться должным образом и через месяц после своего назначения заявил о «завоевании Берлина».
В июле 1927 года Геббельс начал издавать в Берлине ежедневную газету «Дер Ангриф», а затем арестовал все счета штрассеровской «Арбайтсблатт» и отдал приказ избивать их сторонников. Братья Штрассер неоднократно жаловались Гитлеру на произвол его гауляйтера, но ничего из этого не вышло. «Ваша газета, — ответил Гитлер, — несомненно, официальный печатный орган партии в Берлине, но я не могу запретить Геббельсу издавать свою собственную частную газету».
Поведение Гитлера понятно, не совсем понятна реакция самих Штрассеров на происходящее. Неужели они не понимали, что уже никто в партии не мог действовать на свой страх и риск, что своей самостоятельностью они только мешали Гитлеру и что Геббельс проводил его политику? Если это было так, то зря они полезли в политику.
Тем временем чувствовавший полную поддержку Гитлера Геббельс организовал против Штрассеров самую настоящую партизанскую войну, которую Отто назвал «террором в миниатюре». «Один за другим, — писал он, — наши товарищи испытывали на себе все прелести недовольства нового гауляйтера. Штурмовики выслеживали наших людей и под видом хулиганов избивали их. Они даже совершили несколько безуспешных попыток схватить меня. Когда же мы требовали объяснений по поводу этих таинственных нападений, то получали неизменный ответ: «Это коммунисты преследуют вас. Воспользуйтесь бойцами СА для защиты». Другими словами, «примите в наши ряды шпионов, и мы оставим вас в покое».
У Отто Штрассера состоялся разговор с самим Гитлером. «В тот день, — вспоминал он, — я в одиночестве разрабатывал макет нашей газеты, когда в комнату, не постучавшись, стремительно ворвался Гитлер. Я даже не знал, что он в Берлине. Не здороваясь, он уселся за стол Грегора и выпалил мне прямо в лицо:
— Это не может дальше продолжаться!
— Что не может продолжаться, господин Гитлер?
— Твои непрерывные ссоры с моими людьми. В прошлом году это был Штрайхер, потом Розенберг, а сейчас — Геббельс. Мне это надоело.
— Между этими событиями нет никакой связи, господин Гитлер. Юлиус Штрайхер — грязная свинья. На нюрнбергском съезде он замучил меня рассказами о сексуальных извращениях евреев, называя свои рассказы «деликатесным аперитивом». Я сказал ему, что меня тошнит от его газеты и что я люблю литературу, а не порнографию. Если принять во внимание предмет нашей принципиальной ссоры, то сам ее факт не должен ни шокировать, ни удивлять вас.
