Как бы то ни было, пройдет всего несколько недель, и поведение Геббельса докажет, что он на самом деле заслуживал звания изменника. Его падение начнется с приглашения Гитлера на собрание в мюнхенский «Бюргербройкеллер». И уже после первой беседы с фюрером Геббельс только пожмет плечами.
— Нам, — скажет он, — просто стыдно, до чего же он мил с нами…
Летом от его стыда не останется и следа, и он будет смотреть на Гитлера совершенно другими глазами, полными нежности и почтения.
— Он, — в восторге воскликнет Геббельс, — гений! Настоящий парень, настоящий мужик… Заласкал меня как ребенка. Добрый друг и наставник!
Что же касается вытащившего его на свет Божий Штрассера, то Геббельс быстро остыл к своему благодетелю. «Он, — писал он в своем дневнике, — вечно поступает так, как ему велит не разум, а сердце…»
И был трижды прав, особенно по отношению к самому себе, действовавшему на этот раз разумом. Как поговаривали злые языки, на Геббельса куда большее впечатление произвело не красноречие Гитлера, а огромное количество дорогих машин, находившихся в распоряжении его приспешников. Поневоле сравнивая свою скромную жизнь с тем блеском, который уже окружал Штрайхера и других гитлеровских ставленников, он сделал свой выбор еще до открытия съезда. Возможно, дело было не только в машинах, но и в реальном взгляде на вещи, и, услышав Гитлера, Геббельс быстро понял, что у него было гораздо больше возможностей сохранить, а потом и расширить свою власть над партией, нежели у Г. Штрассера. Не исключено, что и сам Гитлер, обративший на талантливого пропагандиста пристальное внимание, пожелал иметь его в своем лагере. А если вспомнить, что Штрассеры купили Геббельса всего за 200 марок, то Гитлер, надо полагать, дал больше. А то, что торг действительно мог иметь место, подтвердил сам Грегор. «Я, — вспоминал он тот день 14 февраля 1925 года, — решительно защищал свою точку зрения, но чувствовал, что Гитлер получает явную поддержку. Он редко впадал в ярость, наоборот, призывал на помощь показное благородство и мастерски использовал свое необыкновенное искусство обольщения. Один или два раза он подходил очень близко ко мне, и я думал, что он вцепится мне в горло, но вместо этого он клал мне руку на плечо и начинал разговаривать со мной как с другом. «Послушай, Штрассер, — говорил он, — ты ведь не партийный фонд — начинай жить так, как ты заслуживаешь».
Хорошо зная бедственное положение северогерманских руководителей местных партийных организаций, Гитлер, вне всякого сомнения, провел с ними соответствующую работу и, предложив хорошее жалованье, квартиры, машины и известную власть, просто перекупил их.
