Он уже твердо решил, что завтра вызовет в дом свою охрану, самых надежных агентов Департамента.
Ночью он услышал, как кто-то зашевелился на постели. Пытаясь всмотреться в темноту, и заранее порадовавшись, что на этот раз шторы задернуты не глухо, оставляя возможность наблюдать за происходящем в свете полной луны. Он увидел как темная фигура поднялась и села. Это была Катя, Иштван узнал ее по упавшим на плечи волосам и по плавным движениям ее рук.
Посидев немного без движения, девушка тихо позвала:
— Господин сыщик, вы спите?
— Нет.
— Вы ведь тоже видели его лицо?
— Да.
— И что вы думаете? Что это? Разве может человек быть столь ужасным? За какие грехи Господь так наказал его? Мама всегда говорила, что господь наказал нашу семью за наших предков, и рождение Митеньки это искупление… Надо быть стойкими и сильными. Но это существо… он словно тень своей собственной жизни… призрачная, ужасная, неуловимая. Что за грехи он искупляет?
— Спите Екатерина Дмитриевна. Все решиться, все обойдется. — тихо сказал Иштван.
В эту ночь никто не спал, все были наготове Весь офицерский состав, охраняющий особняк князя был поднят на ноги и расставлен по периметру больницы. Иштван в очередной раз столкнулся с несравненной наглостью преступника. Он словно насмехался над полицией, выдумывая как бы еще больше унизить начальника и втоптать в грязь его репутацию. Сейчас он начал принимать действия преступника как личное оскорбление.
Вопреки общим опасениям, остаток ночи прошел без приключений.
* * *
Позже, ночью того же дня, в близлежащей деревушке, на завалинке сидел довольно странный человек.
Если быть точным по образу жизни он был вполне обычен. Лет ему недавно исполнилось двадцать. Прежде он служил в пехотном полку генерала Самохвалова, но месяц назад, из полка был уволен по состоянию здоровья.
Звали паренька Гришка Печеркин. Родился он под новый год, в семье ямщика и жены его, вольнонаемной прачки. С первых дней, мать заметила, что с сыном ее что-то неладное. Слишком крупным родился мальчик. Рос он, как говориться не по дням а по часам, и к пятнадцати годам вырос до 4 аршинов. Понимая, что явно отличается от сверстников своим богатырским ростом и телосложением, он как истинный русский мужик отправился в шестнадцать лет служить в армию. Гришка был покладистым и исполнительным. Пользовался уважением сослуживцев, и был на хорошем счету у начальства.
После отставки, он был направлен на службу в городскую полицию, в звании городового. С гордостью Григорий, как стали его называть новые коллеги по службе, носил форму стража порядка. Как бережно и трепетно он относился к своей шинели, как тщательно начищал свои сапоги, как гордился своей шашкой. Он был истинным городовым, символом царской власти и порядка, высокий и крепкий, спокойный и решительный — гордость империи.
