Они спустились вниз и вернулись к месту убийства.
— Что за крики? — спросил Димитриев. Кивая взглядом на звонницу, откуда все еще доносились отдельные обрывки слов безумного мальчишки.
Иштван молча достал картину Машеньки и протянул ее другу.
— Что это? — передернувшись от увиденного портрета, спросил Петр. — Прям портрет Дориана Грея. Умершая душа, внешне прекрасного человека.
— Не говори глупостей, — раздраженно осек друга Иштван, — Это наш убийца.
Петр повертел в руках странный рисунок.
— Ты начинаешь пугать меня? Этот мальчишка больной, он не понимает что говорит.
— Это мои слова. Я тебе говорю, что знаю. Мы должны искать этого человека.
— Человека? Ты называешь это существо человеком? Чье-то больное воображение породило этого монстра в воспаленном мозгу. Это не может быть живой человек, скорее всего маска или…
— Петр! Мы ищем его. Теперь я как никогда уверен, что эта тварь действует по чьему-то твердому слову. Как цепной пес. Его натравливают на жертвы. Найдем его — найдем хозяина. Покажи всем полицейским и жандармским офицерам. Путь художники зарисуют его и раздадут каждому, кто патрулирует улицы. Мы должны остановить его. Отчего-то мне кажется, что это не последнее убийство. Будут другие.
Димитриев пожал плечами и спрятал рисунок во внутренний карман своего мундира. Он одел перчатки, поправил фуражку и зашагал в сторону выхода.
Иштван еще несколько минут постоял перед разрытой могилой. Затем перекрестился, и мрачно сказал:
— Помоги нам господи пройти этот путь.
Затем развернулся и последовал за другом.
С каждым днем это дело запутывалось все больше и больше. У них был подозреваемый, сама мысль о котором вызывала трепет и страх даже у самых опытных служителей закона. Совершено отсутствовал мотив, и были лишь догадки, грозящий оказаться глупыми предположениями и нелепыми ошибками. Это дело, станет одним из самых сложных за всю историю его службы в Департаменте.
Вернувшись с кладбища, куда вопреки наказу отца — оставаться дома, все же отправилась Катя, она поднялась в свою комнату и заперлась, чтобы никто не мог ее потревожить. Если бы знал барон Облич, так увлеченный своим расследованием, что княжна была совсем рядом, когда он проводил так называемую беседу с юродивым мальчиком. Как он разгневался бы.
Катю спасло только то, что Антоша, зная упрямство своей хозяйки, все же захватила с собой, когда ехала присматривать за княжной в дом барона, черное траурное платье и черную шапочку с вуалькой. Спрятавшись под вуалькой и укутавшись в черную шубку девушке все же удалось остаться незамеченной, среди нескольких членов своих семьей, пришедших так же почтить память умершей Великой княгини.
