В небольшом холе, довольно потрепанным и плохо обставленном, их встретил управляющий. Коренастый, крепкий мужик, лет тридцати пяти, с густой бородкой и пустыми бездушными глазами.
— Чем могу служить? — безразлично поинтересовался он у графа.
Граф выпрямил грудь, отчего стал похож на гуся и важно сообщил:
— Граф Марыжкин. На мое имя заказан нумер.
Мужик смерил графа насмешливым взглядом, не понимая отчего этот толстяк так хорохорится. Ведь номер, в довольно посредственной гостинице, вдалеке от города, накануне заказал какой-то оборванец. Вид же, с котором граф взирал на обветшалые стены, говорил, что чувствует себя здесь этот странный субъект весьма и весьма комфортно.
Мужик хмыкнул и протянул графу ключ.
— Второй этаж, ваш светлость.
Камердинер графа, вида не менее жалкого, чем сам граф, устало поплелся за своим хозяином наверх, по крутой деревянной лестнице.
Оказавшись в номере, камердинер, Васька, как его просто называл хозяин, быстро отыскал для себя удобное место в стенном шкафу, чтобы переночевать и закинул туда свой спальный мешок.
Граф прошел через комнату, открыл окно и сделал глубокий вдох.
— Ваш сиятельство, вы бы закрыли окна, продует ведь вас. Заболеете.
Граф обернулся к камердинеру с сияющим лицом и сложив на животе руки восторженно произнес:
— Мы в Петербурге Васька, ты представляешь. Мы в Петербурге! Здесь даже воздух чище.
— Кончено, барин, — заискивающим голосом ответил на восторг хозяина мужик.
Камердинер явно не разделял желание хозяина спать всю ночь с открытым окном. Ведь его место на полу, и даже если он спрячется в небольшой гардеробной, это не спасет его от простуды.
— Окошко бы закрыли, барин.
Павел Аркадьевич обижено надул щеки и прикрыл окно.
— Совсем не закрою! — решительно заявил он. — А то задохнусь в смраде этого убогого жилища.
— Как пожелаете. — ответил камердинер.
Вещи разбирать они не стали, надеясь, что это пристанище для них всего лишь временный перевал, на пути в светскую жизнь.
Граф Марыжкин был родом из разорившихся дворян. То что не успел при жизни потратить его отец, очень успешно растратил его сын, Павел Аркадьевич. И оставшись к двадцати годам без средств к существованию, в старом родительском поместье, находящемся в Рязанской области, он спокойно доживал свой век в компании старого камердинера перешедшего ему в наследство вместе со всем скудным и убогим имуществом.
Так бы и шли годы нищего графа, если бы накануне в его дом не доставили странное письмо. В котом говорилось, что он, Павел Аркадьевич Марыжкин, является потомком одного из древнейших дворянских родов, берущих свое начало еще со времен правления Петра I. И что один его благодетель, являющийся также его дальним родственником, может помочь вернуть графу принадлежащие ему по праву и рождению славу и богатства.
