Разве могут задеть их какие-нибудь страхи, давние обиды, какие-нибудь нечистые помыслы, миазмы, идущие снизу, проникающие сюда?.. О чем речь? Что еще за новости? Я ничего не понимаю, ну, ничегошеньки. А ты?.. Да и я тоже, конечно… Ой, посмотри… ну и умора… хохот… просто лопнуть можно… дай-ка мне… передай-ка ему, дай-ка снова мне, еще и еще… тихонько приливая, подступая, внезапно взрываясь, потом стихая, уходя вглубь… подземные воды… но вот он выплескивается, бьет гейзером, очень высоко, слишком высоко… Ой, тише, ты им помешаешь… они думают, мы пошли спать… и снова хохот… что мы… не в силах договорить… они давятся от смеха… Да замолчи же, я больше не могу, перестань, замолчи, хватит… ну, не дурак ли… ну, не идиоты ли… Да, мы — идиоты… Я вас спрашиваю: с чего вы покатываетесь, что я такого сказал?., гримасничая, как клоун, корча изумленную мину старого педеля… Тсс-тсс… успокойтесь… Вы что, дети?.. Дети… Ой, держите меня… ой, хватит, умоляю… хватит… ты что, не слышишь? глянь на ручку… ха-ха-ха, на какую еще ручку? нет, это уж слишком… взрывы хохота следуют один за другим, без перерыва… на дверную ручку, идиот… она поворачивается, в дверь стучат… Что такое?
Крупного зверя, который забился в свое логово, выкурили из берлоги, он вылез… открывает, пусть войдет… Вот видите, доза была слишком сильной, он рухнул, его большие рачьи глаза помутнели, он вот-вот сдохнет… А мы-то думали, что он еще способен кусаться, что нам с ним никогда не сладить… Они куда слабее, чем кажутся… Ну, в чем дело? Что с тобой? Что случилось? Очень уж зло разбирает? Хохот не по душе?.. Готовы кусаться, как всегда, стоит чуть подразнить… Нет? Не будешь кусаться? Правда? Вовсе не сердишься? Тут, ей-богу, что-то не так, его подменили в колыбели, как говаривали наши бабушки… это не оп… Нет, это он, он самый, я узнаю. Я знаю его как облупленного… И укусил бы, достань ему сил… Если б мы не манежили его, пока он не выдохся и не приполз просить пощады… не сдался па милость…
Ваш смех? Какой смех? Ничего пе слышал. Я слышал только какой-то шум… Вы, значит, не легли? Если бы вы только знали, как бы мне хотелось быть на вашем месте… Но ничего не попишешь, я должен вернуться назад…
Она кладет руку на его согбенную спину… Лежачего не бьют… она улыбается ему, целует в щеку… Ну, крепись… Теперь уж недолго… Отбрось все страхи, мир заключен… ты получил прощение… Подобно ребепку, который подошел к матери, чтобы та его поцеловала, и потом, успокоенный, возвращается играть к детям, он спустится сейчас… Перед тем как выйти, оп делает нам знак рукой. озорной мальчишеский жест, и лукавая, жалкая, трогательная улыбка как-то натянуто, как-то косо застывает па его разгладившемся, одутловатом старческом лице…
