М-да, все-таки голема к замку поднимали не на таких хлипких телегах. Для перевозки голема по горным дорогам была специально приспособлена крепкая шестиколесная платформа. Ладно, с застрявшими — и, похоже, надолго застрявшими — возами придется разбираться позже. А пока…
— Вперед! — прокричал Дипольд. — Тянуть! Не останавливаться! Сломанные повозки — бросить! Коней — распрячь! Отвести к другим упряжкам! Пусть помогают там!
С малой свитой, к которой присоединились несколько изнывающих от безделья остландских рыцарей и пара десятков конных стрелков охраны, пфальцграф метался меж скрипучих повозок, подгоняя нерасторопную прислугу. Где — бранью, где — плетью…
За Дипольдом неотступно следовал знаменосец, и над головой неутомимого гейнца, куда бы он ни направлялся, грозно реял боевой стяг. Остландский грифон шумно бил по воздуху золочеными крыльями на червленом полотнище, а пфальцграф без устали отдавал новые приказы и ругался до хрипоты. Следуя воле Дипольда, обозная челядь нещадно нахлестывала впряженных в повозки лошадей и волов. Когда же у скотины недоставало сил сдвинуть с места остановившуюся телегу, люди впрягались сами. Облепив воз со всех сторон, буквально на руках выпихивали его из рытвины, ямы или проседающей под тяжестью орудийных стволов мелкой каменистой россыпи.
Больше всего суеты и шума было, конечно, возле «Кунигунды». Самая крупная бомбарда в остландском обозе и прежде доставляла уйму хлопот, но сегодняшний подъем оказался настоящей пыткой. Волами, лошадьми и людьми, сгрудившимися вокруг гигантского орудия, верховодил подвижный толстячок-нидербуржец с красным испитым лицом, обладавший, однако, славой лучшего пушечного мастера и опытнейшего бомбардира. Прозвище он носил соответствующее — Гром. Правда, его истошные и отнюдь не громоподобные вопли, непрерывно звеневшие в воздухе, скорее уж смахивали на злой бабий визг. Но зато визжал на своих подчиненных тонкоголосый Гром добросовестно и самозабвенно. И худо-бедно, с частыми остановками «Кунигунда» все же тащилась наверх.
Но до чего же медленно поднимался обоз!
Дипольд нервничал, то и дело поглядывая на вражескую крепость. Будь он на месте осажденных — давно бы предпринял стремительный конный рейд. Попытался бы прорваться через недоделанные еще укрепления, выбить ландскнехтов и стрелков с занятых позиций, разогнать обозную охрану, добраться до вражеских орудий. Взорвать пушки, заклепать, спихнуть с повозок, изрубить бомбардиров и орудийную прислугу, перебить тягловую скотину…
