Пфальцграф удовлетворенно кивнул.
— Что ж, я рад, что лишился только одного…
Пауза.
— …соратника.
Пауза.
— И обрел лишь одного…
Пауза.
— …предателя.
И — без паузы, без промедления:
— Сдо…
Движения Дипольда были молниеносными, почти неуловимыми. Стремительный шаг. Выпад…
— …хни!
Обнаженный кинжал милосердия, который все еще сжимала рука Дипольда, ударил в лицо стрелку. В глаз. В левый. Прямой и узкий трехгранный клинок утонул в хлюпнувшей глазнице, вошел в череп по рукоять, пронзил мозг, с хрустом проломил затылок.
Капитан нидербургских арбалетчиков Ганс Крухман умер мгновенно, не издав ни звука. Безмолвным тюком рухнул к ногам пфальцграфа. Тихонько звякнул на поясе стрелка железный коготь. С крюка, предназначенного для натяжения арбалетной тетивы, слетел берет, так похожий на круглую лепешку.
Одноглазый ворон и одноглазый человек лежали рядом, голова к голове. Крови на ковре стало больше.
— Убрать падаль, — распорядился Дипольд. — Унести обоих!
Оруженосцы пфальцграфа, стоявшие у входа, шагнули было вперед, но дорогу им преградил фон Швиц.
— Нидербуржцы будут интересоваться, что сталось с их капитаном, ваша светлость, — негромко произнес медвежий барон. — Да и вообще… По войску могут поползти нежелательные слухи.
— Всех недовольных и болтливых — вешать. А насчет этого стрелка… — Дипольд задумался лишь на миг: — Ганс Крухман был пьян, неловко упал и напоролся на мизерекордию. Все присутствующие здесь — тому свидетели. Или не все?
Пфальцграф вновь обвел пытливым взглядом хмурые лица своих рыцарей и союзников.
— У арбалетчиков нет мизерекордий, ваша светлость, — напомнил Арнольд Клихштейн.
Дипольд сплюнул в сердцах. Бросил окровавленный кинжал на тело мертвого капитана.
— У этого — есть. Я пожаловал. За меткий выстрел, — пфальцграф брезгливо пихнул сапогом ворона с пробитой грудью. — Так и скажите, если у кого-то возникнут вопросы. Но лучше, чтобы они не возникали. Уж вы постарайтесь. Вы все.
Дипольд гневно сверкнул очами на оруженосцев.
— Ну?! Почему падаль еще здесь?
Пока перепуганные оруженосцы выносили из шатра труп человека и тушку ворона, Дипольд сыпал приказами:
— Сворачиваем лагерь. Переходим границу. К замку Чернокнижника движемся так быстро, как это возможно. И еще быстрее. Никаких привалов без особой необходимости. Останавливаемся, только чтобы дать отдых лошадям. Обозы без охраны не оставлять, бомбарды беречь пуще зеницы ока. Ночные и дневные дозоры усилить вдвое. Кто в пути выкажет страх или отстанет — тех убивать на месте. Выступаем сейчас же. Немедленно…
