Пленник реторты | страница 157
— Так ведь… — барон сглотнул. — Цепь ведь, ваша светлость…
И — умолк.
А что цепь? Дипольд присмотрелся внимательнее. Ах, вот оно что-о-о! Вот чего он не разглядел сразу — за пеленой дождя и грязными пятнами на телах несчастных!
ГЛАВА 37
Двадцать человек связывала друг с другом одна общая цепь — длинная, сплошная, составленная из толстых, намертво спаянных звеньев, с тяжелым крюком на конце, прицепленным к шестиколесной повозке. Но при этом пленники не были прикованы к цепи кандалами. Обычных кандальных браслетов — ручных, ножных или нашейных — здесь не требовалось вовсе. Люди оказались попросту нанизанными, на цепь, как на гибкий вертел. Черным магиерским искусством люди были сживлены с железом. Люди и металл являлись теперь одним целым. Люди несли в себе металл. Металл стал частью людей.
Оберландская цепь была протянута через каждого пленника. Насквозь. Цепь входила в позвоночник — между лопаток. И выходила из грудины — промеж ребер. Под рваной воспаленной кожей виднелись сгустки сукровицы и болезненно-красная плоть, белела обнажившаяся кость. Однако это были именно живые люди, а не какие-нибудь разупокоенные мертвецы. И живые цепные люди покорно выполняли работу тягловой скотины. Как ТАКОЕ было возможно, знал, наверное, лишь магиер, сотворивший ЭТО.
Вообще-то нечто подобное Дипольду видеть уже доводилось. В подземной темнице маркграфа. У узника из соседней клетки. В ноги Мартина-мастера по прозвищу Вареный тоже были вживлены звенья ржавого железа. Но там был один человек и одна цепь. А здесь — одна цепь и уйма народа.
Измученные пленники стояли перед Дипольдом в грязи, придерживая тяжелую цепь руками и удерживаясь за нее же. Пфальцграф покачал головой. С такого поводка не сорваться и не сбежать. От такого поводка не освободиться и не освободить. Никак. Ну, разве что…
— Убить, — вполголоса распорядился Дипольд. — Всех.
— Ваша светлость? — непонимающе поднял брови Людвиг.
— Выполняй, барон. Снять человека с этой цепи, не погубив его, нельзя. Тащить с собой такую обузу мы тоже не можем. А оставим здесь — пленники снова попадут в руки Лебиуса. Нужно это нам? Нет, не нужно. Да и для них самих, думаю, это не самый лучший вариант.
Кто-то из полонян все же расслышал их негромкий разговор. Поднял лицо, по которому вода стекала вперемежку со слезами. Взмолился, с превеликим трудом извергнув хриплый стон:
— Помилуйте нас, господин!
— Убить! — громче и жестче повторил Дипольд.
И — после недолгого раздумья — уточнил:
