Маркграфские бомбардиры, собственно, обстреливали сейчас даже и не саму крепость. Небольшими, однако увесистыми шарами без какой бы то ни было разрушительной магическо-алхимической начинки (вероятно, Чернокнижник желал взять замок неповрежденным), они с безопасного расстояния методично корежили, крушили и сбивали со стен орудия противника, которые могли бы нанести урон во время штурма. Могли бы, но уже не нанесут.
Вот оберландское ядро вошло в широкий проем меж каменных зубцов и, словно мячик, вкатилось точнехонько в темный бомбардный зев. Вышибло с мясом камору, разворотило весь орудийный зад.
А вот другое — сковырнуло стоявшую по соседству пушку с массивного деревянного ложа, поставило на попа…
И — еще одно ядро… Смяло задранный кверху кованый ребристый ствол. Повалило, сбросило со стены. О подобной меткости, да на такой немыслимой дистанции, остландские бомбардиры могли только мечтать.
Что ж, эдак пришлым чужакам из Верхних Земель воевать, конечно, можно. Отчего не воевать, коли враг столь же беспомощен, сколь сам ты — неуязвим?
Дипольд осмотрел лагерь оберландцев. Собственно, лагеря, как такового, и не было вовсе. Был, скорее, временный полевой стан, на скорую руку разбитый авангардом вражеского войска. Сюда прибывали новые отряды, бомбарды и обозные повозки — малые и большие. И очень большие — до боли знакомые прочные шестиколесные платформы, перевозившие големов. Прибывали — и уезжали куда-то, стороной огибая осажденный замок.
К некоторым повозкам, едва видневшимся вдали, были прикованы люди, тянувшие обозные грузы наравне со скотиной. Видимо, у оберландцев не хватало коней и волов, зато пленников оказалось в избытке, и плети конных надсмотрщиков вовсю гуляли по голым спинам полонян, составленных в длинные упряжные цепочки.
Но почему воины Чернокнижника не используют дармовую рабочую силу для возведения осадных укреплений? Неужели настолько уверены в своих силах? Неужели вовсе не нуждаются в защите от вылазок противника? Похоже на то… Дипольд не видел ни земляных туров, ни плетеных фашин, ни частоколов, ни павез. Осаждающие не копали рвов и не насыпали валов. Более того — во всем оберландском лагере стояло сейчас лишь два шатра. В самом его центре.
Вон тот — большой, синий, расшитый серебряными змеями — вне всякого сомнении, шатер проклятого маркграфа. Второй — поменьше, попроще, поплоше, курящийся слабым разноцветным дымком из срезанной верхушки, — вероятно, походная мастератория Лебиуса. Шатры оберегает немногочисленная вооруженная стража и пара големов, поднятых с повозок. Больше — нигде никакой охраны.
