Мы на такой скорости подкатили к месту встречи, что проскочили его. Вадька не растерялся, тут же газанул назад и, лихо вильнув, тормознул у тротуара. Кстати, назад он водил даже лучше, чем вперед, демонстрировал некое «элегантное исполнение».
Вадька остановился, знай себе напевает веселый мотивчик, в его глазах не было и тени беспокойства. Что и говорить, он умел себя держать в руках. А я прямо весь извелся, возбужденно ерзал на сиденье, озирался по сторонам.
Вскоре показались девчонки. Вадькина Томка — темноволосая (волосы до задницы), с большими глазищами, и ее подруга — длинноногая блондинка (ноги от ушей), идет виляющей походкой. Я остолбенел. У меня прямо выступила испарина, по телу прокатился холодный озноб. Я не отрываю от нее взгляд — она впилась в меня; взгляд у нее порочный — дальше некуда. Это даже я понял, а Вадька шепнул:
— Отпад полный. Она уже в тебя втюрилась. Волокешь?
«Раз Вадька сказал, значит, так оно и есть», — думаю. У него было редкое качество — отлично разбирался в девчонках.
— Тру-ля-ля! — Томка оглушительно захохотала, и они с Вадькой так посмотрели друг на друга, что я понял — у них серьезные дела.
— Привет, Грачонок! — Вадька засунул руки в карманы брюк. Он каждой девчонке придумывал прозвище и никогда не повторялся — был неиссякаем на выдумки.
Томка и Наталья — так назвалась девчонка, которая, по словам Вадьки, сразу в меня влюбилась, — сильно отличались друг от друга. Одна — брюнетка, хохотушка, другая — блондинка, молчальница. Томка в темном платье, затянутая рюмкой, Наталья — в платье мешком и таком слепяще-белом, что без темных очков не посмотришь. Было ясно — их контраст четко продуманная штука. В общем, они обе были разные и потому особенно притягательные. Чисто внешне мне понравилась Томка, но Наталья была явно доступнее, и это мне казалось важнее.
Пока мы топтались на месте, рядом остановились бабки с «авоськами», начали рассматривать, осуждать наших подружек. Вот народец! Проходу девчонкам не дают: то над короткими юбками свербили, то над длинными, теперь над брюками. А девчонки, бедняги, еле изворачиваются — поди достань стоящую шмотку! Если только в комиссионке или в москательной лавке у татарки. Говорят, там, в лавке, можно сделать любой заказ: от французских духов до атомного реактора. В общем, им, девчонкам, туго приходится. Чтоб в порядке одеться, надо изловчиться ого как! Ну и еще быть смелой, чтоб носить модную шмотку. Это ведь сейчас молодые люди ходят в обнимку и целуются у каждого фонарного столба, а во времена моей юности за один только необычный вид прямо с улицы таскали в милицию, распарывали узкие брюки, отрезали челки. А уж в газетах пропесочивали и склоняли на все лады. Между тем, стиляжничество являлось протестом против всяких дурацких норм. Так вот, сели мы, значит, в машину. Томка обернулась:
