Летом, чтобы дети окрепли на свежем воздухе, они сняли комнату на Истре. Комната была маленькой, зато прямо в окна лезли ветви яблонь и цветы дельфиниум.
— Какие изумительные цветы! — воскликнула Ольга, увидев их впервые. — Такая гуща высоких стеблей! И какие голубые и синие граммофоны! Кажется, прислушайся — и услышишь музыку. Надо же, какое чудо создает природа!.. Но все же я больше люблю полевые цветы. Особенно ромашки. Ромашка солнечный цветок — посмотришь на него и сразу становится весело. (В самом деле, ромашки, как нельзя лучше, соответствовали ее характеру).
Теперь по утрам прямо с постели всей семьей бежали к реке. Купались на мелководье, где светлел лежащий под водой песок, а потом, взявшись за руки, брели по утреннему влажному лугу…
После завтрака Ольга провожала Анатолия до платформы и всегда подолгу махала уходящей электричке; потом в пристанционном магазине покупала продукты и весь день занималась домашним хозяйством и детьми, и все время пела.
— Я пою не только для себя, — объясняла она свой жизнерадостный настрой, — но и для детей, ведь их с детства должны окружать красивые вещи, цветы и музыка, песни. Красота обладает чудодейственной силой, она не только облагораживает душу, но и устанавливает хорошее настроение и даже вылечивает болезни.
Соседний дом снимали дачники, состоящие в «интернациональном браке» — рыжий немец журналист Рудольф Бергович и русская хохотушка Мария; у них было двое сыновей подростков. Будучи заядлым рыболовом, Рудольф Бергович часто приглашал на рыбалку Анатолия и по пути расхваливал Ольгу:
— Ваша жена, Анатолий, настоящая красавица! И так хорошо знает немецкий. И так умно воспитывает детей, а ведь еще сама ребенок. И вы — молодец, бережно к ней относитесь. Вообще, вы — идеальная пара.
По воскресеньям к Рудольфу Берговичу приезжали друзья, тоже немцы, и у них начинался «расслабленный отдых»; гости ходили по участку в шортах, много ели и пили пиво и говорили по-немецки. Иногда кто-нибудь из них подходил к забору и заговаривал по-немецки с Ольгой. В эти минуты Анатолий не скрывал гордости за жену, а про себя удивлялся ее знанием чужого языка, свободой и легкостью в общении с иностранцами.
Выпив ящик пива, немцы нестройно затягивали свои песни и время от времени восклицали:
— И Мария, и Ольга чудо женщины! Все русские женщины чудо!
Мария смеялась, подмигивала Ольге, а при случае говорила поселковым женщинам:
— Надо уметь выходить замуж, дорогие!
