— Ну что ты, Олечка!.. Как ты не понимаешь, ни одна женщина не сравниться с тобой. Ведь мы с тобой как две половинки ореха…
Ольга его не слушала и все больше теряла голову, настаивала, чтобы он повел ее к блондинке и при ней сказал «о любви к жене». И настояла на своем — Анатолий пошел, — и успокоилась только, когда он выполнил эту безумную и бессмысленную просьбу.
…Спустя много лет, вспоминая то глупое положение, в которое поставила Анатолия, Ольга корила себя за невыдержанность и чрезмерную ревность, но все же и оправдывала свой поступок:
— Я так сильно любила своего мужа, что ревновала его ко всем и ко всему, и не вижу в этом ничего ужасного. Настоящая любовь не может быть без ревности. Кажется, Бальзак писал: «Любовь без ревности — это тело без души».
В начале зимы соседка Ксения Максимовна взяла беременную Ольгу к себе в родильный дом и сама принимала ребенка, потом прибежала в квартиру и объявила:
— Ольга родила хорошего мальчугана. Правильно говорят — от любви и дети рождаются красивыми.
Жильцы бросились поздравлять Анатолия и готовить Ольге подарки… Спустя полтора года они с еще большим энтузиазмом повторили поздравления и вновь преподнесли подарки — уже для Ольги с дочерью.
Учебу в институте пришлось отложить, но Ольга была молода и счастлива, и ей казалось, что все успеет — вот только дети немного подрастут и они получат отдельную квартиру, тогда и займется любимым языком.
После рождения детей шкаф из комнаты пришлось передвинуть в коридор, на его место поставили две кровати-качалки. Между диваном и столом осталась узкая щель, в которую протискивались попеременно: то Анатолий за Ольгой, то она за ним; чтобы разойтись, одному из них приходилось залезать на диван.
Забот у Ольги прибавилось: целыми днями она занималась детьми, бегала в магазины, готовила на кухне, но никто не видел ее уставшей, всегда она просыпалась в хорошем настроении и всегда по утрам пела.
А вечера они проводили на Чистых прудах. Вернувшись с работы и поужинав, Анатолий, сажал детей в коляску и катил на пруды; чуть позднее, прибрав в комнате, к нему присоединялась Ольга.
— Это были чудесные минуты, — вспоминала Ольга. — Я чувствовала себя самой счастливой на свете… и невероятно гордилась своим мужем, и тем, что я такая молодая, но уже мать двоих детей.
На обратном пути они непременно заглядывали в кондитерскую, где покупали ромовую бабу или фигурное печенье к чаю — оба любили сладкое. Ольге было всего двадцать два года, Анатолию — на год больше.
