Юрий Алексеевич с первых дней оказывал Ольге повышенное внимание, а когда она взяла дочь из больницы, разрешил уходить с работы пораньше.
— Мир не без добрых людей, — говорила Ольга подругам. — Юрий Алексеевич такой добросердечный, отзывчивый человек, очень похож на моего мужа.
Когда Юрий Алексеевич узнал, что Ольга снимает комнату за городом, а две другие сотрудницы живут на «птичьих правах», он посоветовал женщинам обратиться в райисполком, попросить опекунство над какими-нибудь старухами и в конце концов остаться с жилплощадью.
— Или выходите замуж, — заключил он, — за мужчин любимых и богатых.
— Где ж их взять? — отшучивались женщины. — Сейчас ведь мужчины не спешат жениться. Зачем взваливать обузу? А безотказных девчонок и так полно.
Председатель райисполкома выслушал женщин:
— Ну что ж, работницы вы наши. Поможем. Я дам команду.
Жене подыскали девяностолетнюю старуху. Старуха занимала две комнаты на первом этаже деревянного особняка, который до революции принадлежал ей целиком. Женя готовила старухе завтрак, а по вечерам писала под диктовку письма ее родственникам во Францию. Через полгода старуха умерла, и Женя стала владелицей двух комнат. Она щедро отметила событие, пригласив всех сотрудников собеса, а позднее перетащила на эту площадь чуть ли не половину своей деревни.
Цилии нашли больную женщину, но в тот момент, когда оформляли опекунство, женщину положили в больницу, и вскоре она умерла. Цилия только и успела к ней сходить в больницу два раза; передачу приняли, а в палату не пустили; так и не увидела Цилия свою опекаемую, а комнату получила — исполком оформил задним числом. Соседи заворчали:
— Ишь, ни разу старуху не видела, теперь заимела площадь! Мы всю жизнь на жилье положили, а ей, свистушке, просто даром дали!
Где им было знать, сколько Цилия натерпелась до этого.
Ольге досталась семидесятивосьмилетняя Елена Глебовна, проживающая в маленькой комнате коммунальной квартиры, заставленной ящиками и коробками. Квартира находилась на первом этаже, в ней, кроме старухи, проживали еще две семьи; в квартире не было ни горячей воды, ни телефона, но все-таки имелся водопровод и туалет, а Ольга уже забыла, что это такое — и в Аметьево, и в Ашукино, и в Ховрино за водой ходили на колонку, а туалетом служила пристройка за сараем. Елена Глебовна была частично парализованной, и большую часть времени лежала на кровати, нередко ходила под себя, случались с ней и припадки.
