Затем он вспомнил, что почти все его знакомые поставили на предполагаемого фаворита и потеряли свои деньги.
Альдора спустилась к обеду изысканно одетая, и герцог понял, что здесь не обошлось без забот ее матери.
Она выбрала для дочери бледно-зеленое платье. Волосы Альдоры украшала диадема из живых листьев.
Девушка была похожа на лесного эльфа, и герцог почувствовал, что этой девушке больше по душе природа и свежесть раннего утра, чем торжественный блеск бального зала.
Наверное, подобное ощущение возникло у него еще тогда, когда он увидел ее утром верхом на лошади, с легкостью преодолевающей сложнейшие барьеры.
Лошадь под ней словно становилась крылатой.
«Я совсем не хочу думать об этой девушке», — напомнил себе герцог.
Тем не менее он поискал ее глазами и увидел, что она танцует с каким-то молодым офицером из королевской охраны. Альдора смеялась так искренно и непринужденно, что казалось, сама природа смеялась вместе с ней.
Когда танец закончился, Фенелла увела герцога на открытую лужайку.
Как и накануне, небо было усыпано яркими звездами, лунный серп висел на ночном небосклоне.
Они немного прошлись по саду, и герцог почувствовал, что Фенелла нарочно удаляется от дома, чтобы побыть с ним наедине. Она ждала его поцелуев, готовая упасть к нему в объятия.
Подобное нетерпение слегка коробило герцога.
Они остановились возле тисовой изгороди по другую сторону лужайки. Фенелла повернулась к герцогу, стараясь заглянуть ему в глаза. Серебристый свет луны падал на лицо влюбленной женщины.
— О, дорогой! — ласково шептала она. — День был таким длинным! Я еле дождалась вечера, чтобы иметь возможность остаться с вами наедине!
Герцог холодно думал, что еще никогда в жизни не встречал столь красивой женщины. Но почему-то страсть не разгоралась в нем. Ему даже не хотелось заключить ее в объятия.
Тогда Фенелла сама обвила его шею руками и прильнула к нему.
Герцог чувствовал это нежное упругое тело, аромат ее экзотических духов щекотал его ноздри, но ответное желание не просыпалось в нем. Она начала покрывать его лицо и губы страстными, зовущими, молящими поцелуями.
Герцог обнял ее, а Фенелла крепче прижалась к нему всем телом, волнуя и возбуждая его.
Губы герцога отвечали на поцелуи подруги, но мысли были далеко. Ему вдруг пришло в голову, что, возможно, Альдора чувствует, что происходит в этот момент, и в ее глазах все те же ненависть и презрение.
