Когда, закончив завтракать, они пошли к двери, граф вдруг сказал:
— Когда Мы вернемся, я хочу поговорить с вами с глазу на глаз.
— Конечно, — кивнула Минелла. — А где?
— В моем кабинете. — ответил граф. — Лакей проводит вас туда.
Минелла на секунду задумалась, что такого важного он хочет ей сказать, но снаружи ее ждал Сарацин, и она выбросила это из головы.
Через два часа, снимая у себя в спальне амазонку, Минелла вновь вернулась к этим мыслям и подумала, не сократил ли граф преднамеренно их поездку, чтобы успеть поговорить с ней, пока остальные гости еще не вставали.
Она позвонила, и когда Роза пришла, спросила, поздно ли разошлись ее подруги. Оказалось, что, как и вчера, все легли спать не раньше трех.
— За завтраком никого не будет, сами увидите, мисс, — сказала Роза. — Я всегда говорю — пропуская утро, пропускаешь лучшую часть дня.
— Вполне согласна, — кивнула Минелла. — А это утро было для меня особенно замечательным, потому что я скакала на самой великолепной лошади из всех, на которых я ездила за всю мою жизнь.
«И вряд ли когда-нибудь поеду еще», — добавила она про себя.
На это раз Минелла надела голубое платье, которое изумительно гармонировало с ее белой кожей и светлыми волосами.
Минелла так торопилась, что даже не потрудилась посмотреть на себя в зеркало.
Роза вынула из ее прически лишние шпильки, и Минелла поспешила в холл, где ее уже ждал лакей.
— Не соблаговолите ли вы последовать за мной, мисс? — почтительно предложил он и повел ее в ту часть замка, где она еще не бывала.
В конце длинного коридора лакей открыл дверь, и Минелла увидела графа, ожидающего ее в очень удобном и в то же время внушительном кабинете.
На стенах висели картины Вуттона и Стаббса, изображающие лошадей. Диван у камина и стулья были обиты красной кожей.
Но Минелла смотрела только на графа. Он тоже переоделся, и она подумала, что в костюме для верховой езды он ей нравится больше.
— Вы на удивление быстры, Минелла, — сказал он. — Обычно женщин приходится ждать часами, но, видимо, работа на сцене требует умения переодеваться в мгновение ока.
Минелла улыбнулась ему, но ничего не ответила.
Она просто подошла к мраморной каминной полке и протянула руки к огню.
Несколько мгновений граф наблюдал за ней, а потом произнес:
— Присядьте, Минелла. Я хочу сказать вам кое-что важное.
Она повиновалась и вопросительно посмотрела на него, не понимая, почему тон его неожиданно стал таким серьезным.
Граф встал спиной к камину и продолжал:
