Горе от ума? Но почему обязательно горе, если мы умные? Я был в сумасшедших домах. Прекрасно себя чувствуют. Особенно дети. Смеются, играют, ухаживают друг за другом. Я страдаю за них, а им хоть бы хны. Добренькие такие. Что же с нами-то происходит, пока мы не сходим с ума?
Вся штука, по-моему, в особенности человеческого разума. Он обладает сознанием, точнее — самосознанием. Каждое «Я» уникально. Не всякий раз и, может быть, не всякий человек. Но свойственно все-таки иногда осознавать свое «Я» как нечто отличное от окружающего мира, от других людей, пусть это даже мать или близкие родственники. Ты один в этом мире и смотришь на все остальное со стороны. Все открывается тебе только твоими глазами. И, кажется, не будет тебя и ничего не будет. Нет, конечно, ты понимаешь, что жизнь продолжается. Теоретически. На самом же деле для тебя все кончено. Исчезает твое восприятие мира, а значит, и сам мир. Отсюда то, что называется «субъективный идеализм». У Беркли, например: вишня существует постольку, поскольку дана мне в ощущениях. А нет меня с моими прекрасными ощущениями и вишни нет, вообще ничего нет. Для меня.
Вот такие кульбиты проделывает с нами самосознание. Как это психологически воспринимается? «Я» становится единственной реальностью, центром мира, пуп Земли. Все остальное ирреально, существует постольку, поскольку существует «Я». Человек раздваивается, и люди делятся на две категории. В нормальном состоянии человек как бы слит с окружающим миром, уважает, подчиняется правилам общежития. А накатывает сознание «Я», и он резко отделяется, остается совершенно один, смотрит на все окружающее со стороны. А на иных не накатывает, они всегда живут с ощущением «Я», собственного превосходства! Эгоизм, конечно. Дающий психологическое право игнорировать, давить окружение ради собственной выгоды. Только одних этот искус иногда посещает, и они с этим как-то пытаются совладать. Для других собственное превосходство уже аксиома, дело принципа, образ жизни. Откровенный цинизм — они плевали на все остальное, спокойно шагают по костям ради себя любимого. Он даже может и не любить себя, это ничего не меняет в отношениях — он один и этим все сказано.
А тут еще присущее всем сознание смерти. Личной ли, глобальной — не имеет большого значения. Актуально лишь сознание ее неотвратимости, неизбежности конца. Это катализатор. На одних он действует так: один раз живем, все равно — война, и уже ни стыда, ни совести, делают все, что заблагорассудится, вплоть до преступлений и издевательств над другими людьми.
