Он покинул ее покои намного раньше, чем ей хотелось бы.
Она пыталась удержать его.
— Как ты можешь, дорогой Армон, — шептала она, — оставлять меня, когда выдался столь счастливый случай. Эжен в Риме, и никто не в силах помешать нашему счастью.
— Извини, если я разочаровал тебя, но завтра мне предстоит нелегкий день; я так долго ждал, когда граф Грейтсвудский будет моим гостем.
— Но я ведь тоже… твой гость, — нежно проворковала маркиза.
— И ты думаешь, я забуду это? Завтра вечером я вновь приду сюда, чтобы восторгаться твоей красотой.
Это были не совсем те слова, которые ожидала услышать маркиза, но ей пришлось довольствоваться ими.
Она уже знала, если он решил что-либо сделать, то сделает это, несмотря ни на какие протесты.
Герцог отправился к себе в спальню.
Но, когда он лег, вопреки ожиданиям сон все не приходил к нему.
Он не мог отделаться от мысли, что графиня поступила нечестно, упросив графа привезти с собой дочь.
Он ожидал, что визит графа доставит ему радость от совместного осмотра конюшен. Теперь его планы безжалостно разрушены.
» Будь проклята эта девчонка! — негодовал он. — Я не женился бы на ней, будь она самой Афродитой, но, черт побери, я не собираюсь говорить об этом ее отцу «.
И вот, когда он меньше всего ожидал такого поворота, эта» проклятая девчонка» заявляет ему, что не имеет ни малейшего желания становиться его женой.
Он был столь изумлен этим, что невольно спросил:
— Но почему вы не желаете выйти за меня замуж?
— Мой ответ очевиден: я вас не люблю, а я не намерена выходить замуж за нелюбимого человека.
Герцог в изумлении уставился на нее.
— Но вы, конечно же, согласитесь с выбором вашего отца?
Марсия покачала головой.
— Я давно предупредила отца, что не выйду замуж за нелюбимого человека. Тем не менее он надеется, что я соглашусь на брак с вами; поэтому прошу вас только об одном: доведите до его сведения, что вы тоже не имеете никакого желания жениться на мне.
Герцога все больше и больше изумляли ее слова.
Любая француженка ухватилась бы за малейшую возможность сделать его своим мужем.
И для ее родителей этот брак был бы желанным.
Возможно ли, чтобы женщина, которой он хоть раз улыбнулся, могла отвергнуть любое проявление его благосклонности?
А эта девушка — он вдруг поймал себя на том, что восхищается ее красотой, — не желает становиться герцогиней де Руке.
Он испытал настоящий шок.
Очнувшись, он произнес:
— Я уважаю ваше мнение, леди Марсия, но, мне кажется, оно не делает мне чести. Марсия улыбнулась.
