Пробоина в космосе не всегда означает верную гибель, тем более что мы поддерживали на борту высокое давление, и, когда кретин Харли умудрился продырявить люк кормового шлюза своим дурацким кайлом, у нас было достаточно времени, чтобы наложить надежную заплату, ну а пока помпы поднимали давление, мы уселись в кружок отдышаться, награждая Харли честно заработанными словечками. Но проклятущие помпы никак не желали поднимать давление, что-то там закоротило, пока мы все как один собирали образцы в том квадранте, и, что я вам скажу, ребята, никогда не оставляйте корабль на робота… Словом, мы все еще пытались отдышаться при содержании кислорода вдвое меньшем, чем на вершине Эвереста, когда мне и всем остальным пришло в голову, что это у нас никак не получится. Пришлось опять нахлобучить шлем, а как только я оклемался, то увидел на дисплее макс. 32 мин. и очень быстро сообразил, что я успею сделать с Харли за эти тридцать две минуты, пока запах мяты…
Конечно, подъем затонувших судов — работа рисковая, зато верный способ заколотить деньжат, а под этим я разумею, что вкалываешь всего три-четыре месяца в году, ну а все остальное время лежишь себе на пляже. Насколько эта работа опасна, зависит от глубины, времени пребывания под водой, применяемых инструментов и, разумеется, от партнеров. В прошлый раз моим напарником был Харли, отличный ныряльщик, но человечишко паскудный, и вот как-то раз спустились мы с ним на палубу, запах зажаренного вхруст бекона…
— Ваше имя?
У меня был полон рот холодной слюны. Я проглотил ее, обтер губы и пощупал затылок.
— Будьте добры, назовите свое имя.
— Ох, избавьте меня от теста на реальность, ладно? Я вернулся.
— Ваше имя?
— Меня зовут Джек Линдхофф, а вот кто такой Харли?
Я лежал на широкой удобной кровати, поверх простыней и полностью одетый. Яркий свет, больничные запахи.
— Вы меня помните?
— Скажите мне, кто такой Харли, и я отвечу на ваш вопрос.
— Я не знаю никакого Харли. Он участвовал в одном из ваших эпизодов?
— Во всех без исключения. Вы — доктор Барбара Кэсс, и я плачу вам столько, что вслух сказать неприлично. Ну как, мне уже лучше?
— А сами вы что думаете?
— Мне сразу станет лучше, когда я узнаю, кто такой этот Харли.
— Вы можете его описать?
— Он все время разный. Пару раз я его вообще не видел, а однажды он выступил в роли замороженного трупа.
— Может быть, это имя имеет для вас особое значение?
— Ровно никакого. Я даже не мотоциклист.>2
— Вы не хотите вернуться и поговорить с ним?
