Коля собрался послушно, благо все равно делать было нечего — он лежал на диване и предавался тоске и унынию. Он думал о том, что жизнь прошла зря, что он не сделал в ней ничего красивого, а наступающая смерть — закономерный итог.
Профессор Минц представляет в науке искреннюю школу. Эта школа говорит больному или подопытному всю правду. Так что Лев Христофорович уже у подъезда сообщил Гаврилову:
— Сейчас мы с, тобой будем избавляться от лишних качеств и чувств, потому что твоя мать считает их вредными.
— А как избавимся, — сказала Гаврилова, — сходим в кафе, угостим Льва Христофоровича мороженым и начнем новую жизнь.
В этот момент мимо пробегал котенок. Имени у него не было, но Колю он знал и выделял.
Коля, увидев представителя бродячей природы, полез в карман за припасенной котлетой.
— Лев Христофорович, видите! — закричала Гаврилова. — Немедленно уберите!
Гаврилов отыскал кусок котлеты, завернутый в бумажку, котенок кинулся к нему и встал на задние лапки, опершись передними о колины ноги. В этот момент Минц вытащил свой блокатор и нажал кнопку.
Эффект был мгновенным. Гаврилов больше не видел котенка. Глаза его потухли, и он сделал шаг к воротам, стряхнув по пути зверька. Но, к счастью, котенок этого не заметил, потому что пытался развернуть бумажку с котлетой. Минц остановился, нагнулся, несмотря на свой тугой живот, и помог котенку. А с улицы уже несся призыв госпожи Гавриловой:
— Лев Христофорович, скорее!
Выйдя за ворота, Лев Христофорович увидел, как Коля бережно перевязывает галстуком надломленную ветку липы.
— Идиот! — кричала ему любящая мать. — Ну кто тебя после этого уважать будет!
Профессор Минц был иного мнения, но в нем зрело желание показать этой наивной женщине, что человека любят именно за слабости, поэтому он не стал возражать и отключил в Коле чувство жалости.
Подопытный рванул за конец галстука, ветвь окончательно обломилась, а Коля на ходу принялся прилаживать деталь туалета на свойственное ей место.
И тут они встретили Тамарку по прозвищу Томи-Томи, которая шла по улице вся в слезах, потому что потерпела жизненное крушение. Несколько минут назад Ахмет поменял ее на Риммку, которая была старше Ахмета лет на десять и бюстом уступала Томи-Томи, зато была умела в любви и соблазнении мужчин.
— Оу, Николя! — кинулась она к бывшему возлюбленному.
Коля замер. Его любовь к этой женщине еще не миновала, и лицо озарилось робкой улыбкой.
— Лев Христофорович, отключайте! — зашипела Гаврилова.
