Один. Два. Три. Четыре. Пять. Облеченные высшим доверием, тщательно проверенные и просвеченные до мозга костей в метрополии на Земле, они составляли ядро правительства Марса.
Пронзительно светлые глаза Хейдела прищурились, а пальцы убыстрили дробь. Кто из них? Кто самозванец, подставная фигура? Кто из них марсианин?
Садлер сухо нарушил молчание:
— Это не совсем обычная встреча, мистер Президент? Хейдел прикусил сигару. Посмотрел прямо в глаза Садлеру.
— Да, Садлер, не совсем обычная. Мы собрались по особому поводу.
Он усмехнулся, не выпуская сигары изо рта:
— Сегодня мы разоблачим волка в овечьей шкуре. На него смотрели пять пар глаз. Садлер, Михэн, Локк, Форбс, Кларк. Один из них… Кто?
— Я что-то себя плохо чувствую сегодня, — промямлил Локк. — И не совсем улавливаю, о чем идет речь.
— О, конечно, — Хейдел снова усмехнулся. — Сейчас я все объясню.
Он ощущал необычайный прилив бодрости в этой предельно острой драматической ситуации. Каждый нерв — как струна, мышцы подрагивали в боевой готовности. Он мыслил стремительно и четко, и слова легко слетали с языка.
— Суть дела, — изложил Хейдел, — проста и ясна. — Он стряхнул пепел и резко наклонился вперед. — Джентльмены, среди нас предатель! Шпион!
Он выждал напряженную паузу, пока жало его сообщения поразит слушателей. Затем небрежно откинулся назад.
— И сегодня вечером я разоблачу его. Здесь, за этим столом.
— Вы говорите, один из нас, — то ли спрашивая, то ли утверждая, произнес Кларк.
— Совершенно верно, — подтвердил Хейдел.
— Ничего себе история, — криво усмехнулся Форбс. Эдвард Кларк откашлялся.
— Могу ли я осведомиться, сэр, как это было обнаружено и почему подозрения пали именно на членов Высшего Совета?
— Конечно, можете, — резко ответил Хейдел. — Не стоит подробно говорить о неприятностях, которые выпали на нашу долю. Все вы о них знаете. Но вот откуда они пошли — это уже важно. Помните историю с миссионерами?
— Когда мы решили обратить на путь истины Восточный индустриальный район?
— Вот именно, — подхватил Хейдел. — То жуткое избиение.
— Да, текли реки крови, — согласился Джон Михэн.
— Мы потеряли шестьдесят семь миссионеров, — скорбно произнес Хейдел.
— Я помню ноту Марса с извинениями, — сказал Форбс. — Мол, мы поклонялись нашим богам двести тысяч лет и будем продолжать это делать. Примите уверения… Ну и нервы у них.
— Дело не в этом, — грубо оборвал его Хейдел. — О том, что эти шестьдесят семь человек были миссионерами, никто не знал. Кроме меня и вас пятерых. Это был первый случай, — уточнил он. — Есть и второй. Помните, когда мы отменили систему свободного выбора?
