Блох не искал, но по тому, как меня встречали в космопорте Сантоса, занимался я чем-то таким же неприличным.
Мужчины и женщины в униформе службы космодрома, униформе, которая запросто сошла бы за парадную одежку не самого хилого королевского двора, дамы и господа, уверенные во взглядах и движениях, с несколько скудной мимикой, вероятно, чтоб ни одна морщина не посягнула на совершенство лиц… Просто встречающие — в обычной одежде, но от этого не менее совершенные, наоборот, сразу понимаешь, самая роскошная униформа — всегда попытка сэкономить.
Я прилетел на Сантос — место для ускоренного получения комплекса неполноценности.
Меня встречали. Трое маленьких, трудноопределяемого возраста людей. Теоретически каждому должно быть меньше ста двадцати восьми лет. Я бы дал все двести. Как-то сразу становилось понятно, что эти — не местные.
Чтобы добиться такого состояния костюма, нужно не снимать его года два. Рубашки в прошлой жизни были белыми, нынешний цвет и сетка складок не были причудой ткани — просто их долго носили.
Их лица тоже были продуктом долгого ношения — морщины очень шли складкам на костюмах. Их глаза… Если бы не глаза, моих нанимателей хотелось бы пожалеть. Желание пропало как раз в тот момент, когда наши взгляды встретились. Так стая мелких хищников оценивает потенциальную жертву — еда или поищем чего-нибудь еще?
А я только сейчас сообразил, что забрался слишком далеко, чтобы звать на помощь. Надо быть или хотя бы достоверно казаться несъедобным и как можно быстрее выбираться отсюда.
— Господин Марк? Ваш рейс через полчаса.
Было бы странно, если бы они предложили мне принять душ, перевести дух и перекусить, поздоровались… Не до того. У них Конец Света на носу. Только почему рейс мой, а не наш?
— А вы со мной не летите?
— Это слишком дорого, билет на паром бесплатный только в одну сторону. До Конца Света — на Сантос, после — на Край.
Логично. Надо и спонсорам где-то копейку поднять, а то все на шару да на шару — так и разориться можно.
Разговаривал со мной только один из встречающих. Еще двое, надо понимать, изображали уважение. Могли бы помочь чемодан донести.
— Просто чтобы я был уверен — вы представители правительства Края?
— Не представители, мы и есть правительство. Господин Марк, еще восемьдесят часов. Если у вас ничего не получится.
Удостоверение, которое мне предложили оценить, было красивым. С тем же успехом министр мог ткнуть себя в родинку под глазом и заявить, что это и есть главный признак члена правительства.
