— Вы говорите правду?
Улыбка девушки была подобна ярко блеснувшему весеннему солнечному лучу, который неожиданно появился после апрельского ливня.
— Знаете ли, мадемуазель, у меня правило: говорить именно то, что я имею в виду.
— Спасибо вам, монсеньор! Как я смогу отблагодарить вас?
Внезапно девушка склонила веред ним голову, и герцог почувствовал прикосновение ее губ к своей руке. На какое-то время он застыл, не делая ни единого движения, затем поднял руку и положил ее на плечо Аме.
— Вы унижаете себя этим, мадемуазель, и совершенно напрасно, — проговорил он.
У Аме слегка перехватило горло.
— Понимаете, монсеньор, на какое-то мгновение у меня вдруг появилось ощущение, что я потеряла вас, — прошептала она.
— Насколько я понимаю, — проговорил герцог с улыбкой, — в данный момент нам с вами потерять друг друга крайне затруднительно.
Едва он успел закончить свою мысль, как снаружи раздался чей-то крик, после чего карета внезапно остановилась. И девушка, и герцог потянулись к окну, чтобы выяснить, что же случилось. Они увидели нескольких человек, которые кольцом окружили карету. До их слуха доносились различные команды, которые выкрикивали эти люди, а потом, когда охваченная ужасом Аме протянула руки к герцогу, дверца кареты распахнулась, и они увидели какого-то человека.
— Что означает это дерзкое нападение? — спросил герцог у незнакомца.
Человек снял шляпу. И тут герцог вздохнул с облегчением, заметив, что незнакомец был одет не в ливрею слуг кардинала де Рогана, а в одежду совершенно иных цветов: она была в красных, белых и голубых тонах, и у каждого на груди красовались три лилии.
— Прошу прощения, монсеньор, — проговорил незнакомец, — но мой хозяин приглашает вас, ваша светлость, навестить его. К сожалению, он слишком поздно узнал о том, что вы направляетесь в Париж по нашей дороге, так как в противном случае он обязательно послал бы вам приглашение посетить свой замок в ту гостиницу, в которой вы провели предыдущую ночь. Замок моего хозяина совсем недалеко отсюда, и он настоятельно просит, чтобы вы, ваша светлость, в нашем сопровождении направились туда, где он сможет предложить вам свое гостеприимство.
— А кто ваш господин? — поинтересовался герцог.
— Данные мне инструкции предписывают, чтобы я хранил молчание на сей счет до тех пор, пока вы не встретитесь с ним лично, — ответил тот человек.
— В таком случае, не зная имени вашего господина, я не могу принять его предложения, — проговорил герцог. — Передайте мои извинения и сообщите, что у меня есть срочные дела, которые требуют моего присутствия в Париже.
