Бен потрясенно уставился на Фелицию. Она назвала свою дочь Лорой Невил. Какого черта?.. Сердце в его груди подпрыгнуло, и ему вдруг отчаянно захотелось обратиться в бегство.
Седрик нетерпеливо подергал бабушку за фартук.
— Бабушка, маму не так зовут. Ее фамилия Полдинг, и моя тоже.
Фелиция взяла внука за плечи и легонько подтолкнула в сторону кухни.
— Пойдем, милый. Твоей маме и Бену надо кое о чем поговорить.
Они так и остались стоять, разделенные длинным обеденным столом. Бен стиснул кулаки, пытаясь унять неистовые скачки обезумевшего сердца.
— Что она имела в виду?
— Ничего. У нее просто… старческая рассеянность.
Стараясь не смотреть на Бена, Лора собралась покинуть столовую, но Бен стремительно преградил ей дорогу, схватил за руку.
— Старческая рассеянность? В ее-то годы?..
Они стоят посреди унылой казенной комнаты, но Бену наплевать, как выглядит это помещение. Он видит только Лору. На ней красное бархатное платье, и оттого на лице мягкий розоватый отсвет. Маленькие узкие ладошки, которые Бен сжимает в своих руках, дрожат от волнения. На губах — чуть испуганная улыбка. Как ему хочется согреть эти губы поцелуем, заверить ее, что все будет хорошо! Пока он жив — он будет беречь, и защищать ее.
— Берешь ли ты, Бенедикт Невил, Лору Пеккет в жены? Согласен ли быть вместе с ней отныне и впредь, в беде и в радости, в нищете и в богатстве, в болезни и в здравии, пока смерть не разлучит вас?
— Безусловно, согласен.
Бен, негромко вскрикнув, отдернул руку, словно сжимал пальцами не запястье Лоры, а раскаленный кусок металла.
— Мы поженились, — пробормотал он.
Лора попятилась, потирая запястье.
— Какая потрясающая новость! Жаль только, что не слишком свежая, ну да что за беда?
Бену казалось, что он падает в бездонную пропасть. Так он женат? И даже не знает об этом? Как это могло случиться? Паника охватила его. Он вернулся в Бирмингем в поисках своего прошлого… но никак не рассчитывал обнаружить такое.
— Что, опять готов удрать? — насмешливо спросила Лора. — Прекрасно. Дверь вон там.
Бену до смерти хотелось прыгнуть в машину и гнать, гнать сломя голову, спасаясь от только что открывшейся ему истины. Но он не мог. Последние годы он старательно прятался от жизни, укрываясь под защитой своих родных, и редко отваживался даже выйти из родительского дома, страшась собственного прошлого. Тогда-то он и понял, что от жизни не спрячешься, сунув подобно страусу голову в песок.
Нет, сейчас он не может обратиться в бегство. Именно сейчас, когда нашел то, что упорно искал.
